– Не знаю, – зевая, ответила Айникки.
– А я знаю. Это всё кровь.
– Кровь?
– Да, кровь богов! Кровь смертных несет в себе жизнь. Кровь бессмертных – вечную жизнь!
Последние слова Карху произнес громко и даже с волнением. Айникки покосилась на чародея и вздрогнула – ей показалось, что у него по-звериному горят глаза. Но это в них всего лишь отразилась луна.
– И что? – спросила она. – Тебе-то это зачем?
Карху опомнился.
– Да так, – ухмыльнулся он, скользнув глазами по ее талии. – Просто я давно думаю: как же быть одному несчастному существу, которому, чтобы стать богом, не хватает последней малости – капли этой самой крови?
Айникки снова зевнула… и вдруг зевок застрял у нее в горле. Где-то высоко в горах раздался леденящий душу вой. Эхо повторило его и разнесло по далеким ущельям, словно его подхватили десятки волчьих глоток. Постепенно удаляясь, вой затих… но Айникки долго еще сидела, застыв от ужаса.
Карху же только нахмурился.
– Хиттавайнен объявился, – недовольно проворчал он. – А сегодня еще и полнолуние, как назло. Надеюсь, у него хватит ума охотиться подальше от нас…
– К-кто это? – пролепетала Айникки, невольно придвигаясь к чародею поближе.
– Да так. Один мой сосед.
– А мне показалось, волки…
– Не волки, а волк. Не бойся, Айникки. Этот зверь меня хорошо знает и не придет сюда… «…если у него в башке осталась хоть капля разума, а не только голод и жажда крови», – мысленно закончил он.
Легкие прозрачные облака плыли в небе, цепляясь за Клыки. Лес затих; снег светился и вспыхивал ледяными искрами под луной. Карху и Айникки давно уже крепко спали, когда около полуночи к едва тлеющему костру вышел Хиттавайнен.
Оборотень остановился шагах в десяти от полянки и вытянул морду, принюхиваясь. В полнолуние волчья сущность Хиттавайнена достигала пика. От человека не оставалось почти ничего – даже памяти. Хиттавайнен не узнал Карху – но его запах показался ему знакомым, и в сердце оборотня шевельнулся страх. Запах говорил – опасность! Если бы Карху был в медвежьем облике, Хиттавайнен бы немедленно удрал. Но зрение утверждало, что перед ним – легкая добыча. Старик и девушка, беспечно спящие у костра. Два куска свежего живого мяса без когтей и зубов…
Хиттавайнен собрался и присел, готовясь к прыжку…
Айникки проснулась от того, что резко пошевелился Карху, открыла глаза и увидела перед собой нечто ужасное – огромную черную голову волка, подсвеченную тлеющим костром. Айникки пронзительно завизжала. В тот же миг зверь взвился в воздух.
Но Карху был уже на ногах. Айникки отлетела в сторону и покатилась по снегу. А прямо над ней схватились в битве серая молния и белый ураган. В темноте мешался не пойми чей хрип, визг и рев, клацанье зубов, треск и хруст… Карху и волк двигались слишком быстро, чтобы за ними можно было уследить человеческим глазом, но странное дело – Айникки готова была поклясться, что сражаются два зверя, волк и медведь! Вдруг вихрь остановился, и Айникки четко увидела Карху – он поднял извивающегося, хрипящего монстра над головой и с размаху ударил его об колено, ломая позвоночник. Раздался мерзкий сухой хруст. Волк последний раз взвыл, потом раздался короткий собачий скулеж – и на полянку вернулась тишина. Карху бросил оборотня на снег прямо перед костром.