Ильмо тронул ручку… и тут же всё понял – словно бездна распахнулась у него под ногами. Ему стало так страшно, как не бывало никогда в жизни, даже перед лицом Калмы – страшно от мысли, что сейчас двумя словами он мог погубить целый мир. Вернее, чем это сделала бы Лоухи. Два слова: «Ахти, воскресни!» – и растворятся врата Маналы, рухнут границы между мирами. И он довершит то, что происходило в Луотоле само собой… Проклятая Калма! Она не только расквиталась с Ахти, погубив его, но его смертью подготовила ловушку и ему, Ильмо!
– Я не стану ничего приказывать сампо, – сказал он побелевшими губами. – Ахти умер – значит, так было суждено. Он не вернется в этот мир.
Аке разразился проклятиями.
– Да ты просто предатель! Предатель и трус! Ты этого и хотел – чтобы мы дорогой все перемерли, а ты бы захапал мельницу себе!
Асгерд вскочила и молча ударила его по скуле. Аке вскинул кулаки – но тут рядом с Асгерд встал Йокахайнен:
– Не тронь ее! Предками клянусь, будет очень плохо тому, кто ее обидит!
– Только попробуй коснуться Ильмаринена! – прошипела Ильма. – Когда ко мне вернется магия, ты об этом первый узнаешь – на своей шкуре!
Аке посмотрел на них исподлобья, заставляя себя успокоиться. Ему было наплевать на девчонку Ильму, саамское колдовство он презирал, да и Ильмо был ему не противник в бою – но вот Асгерд… Он бы и сам себе в этом никогда не признался – ее он боялся.
– Ладно же! Значит, вы все против меня? Ахти погиб, и всех это устраивает? Я вам это еще припомню…
– Я тебе сочувствую, Аке, – ровным голосом сказал Ильмо. – Твой гнев – от горя, но мы не должны устраивать свару. Особенно сейчас. Не ты ли сам твердил об этом всю дорогу? Не ты ли разнимал Ахти и Калли, не ты ли всегда помнил обо всех мелочах? Разве у тебя прежде никогда не гибли товарищи? Что с тобой?
– Хватит, – ворчливо оборвал его варг. – Не нужно мне этих поучений. Ахти погиб, да будут к нему милостивы боги Утгарда. Так надо похоронить его и скорее убираться отсюда.
Погребальный костер Ахти устроили на берегу моря. Там было полно сухого плавника; сгодились и старые, полусгнившие лодки, брошенные варгами. Черные слизни и морские чудовища не появлялись. То ли они чуяли близость сампо и старались держаться от него подальше – то ли они, созданные волей Калмы, ушли вместе с ней. Ильмо представлялось, как уползают в море и каменеют слизни, а на северной стороне гор постепенно засыпают вулканы…
Ахти положили в самую красивую из брошенных лодок. Асгерд сама вложила Плачущий Меч ему в руки.
– Этот меч выполнил свою задачу, – сказала она. – Пусть память о нем будет вечно связана только с Ахти Каукомьели, победителем Калмы.