Делать нечего.
Спустили шлюпку, стали прощаться с Котом, лапку ему пожимать.
– Осторожнее, – говорит Кот, – не давите мне так лапку. Всего вам хорошего. Спасибо.
Спрыгнул Кот в шлюпку, сел на весла, гребет к берегу. Моряки выстроились вдоль борта, и оркестр выстроился рядом. Оркестр гремит, моряки кричат:
– До свиданья, Котик!
А он им лапкой машет.
– Не забудь, что моего сына зовут Сере-е-е-ж-а-а! – кричит капитан...
– У меня записано-о! – отвечает Кот в сапогах.
– Через месяц наши корабли дома буду-у-ут! Мы с женой приедем узнать, что и ка-а-ак! – кричит капитан.
– Ла-адно-о! – отвечает Кот.
Вот все тише музыка, все тише, вот уже и не видно корабля. Пристал Кот в сапогах к берегу, сдал шлюпку сторожу на пристани, пошел на вокзал, сел в поезд и поехал к Сереже на дачу.
Приехал он к Сереже на дачу. Пожил там день, пожил два, и все его очень там полюбили. С простым котом и то интересно: и поиграть с ним можно, и погладить его приятно. А тут вдруг приехал Кот в сапогах! Говорит по-человечьи. Сказки рассказывает. Наперегонки бегает. В прятки играет. Воды не боится, плавает и на боку, и на спине, и по-собачьи, и по-лягушачьи. Все подружились с Котом в сапогах.
А Сережа, сын капитана, – нет. Начнет, например, Кот сказку рассказывать, а Сережа его за хвост дергает и все дело этим портит. Что за сказка, если через каждые два слова приходится мяукать.
– Жил-был... мяу... один мальчик... мяу...
И так все время. Чуть что наладится, Сережа уже тут – и все дело губит.
На вид мальчик хороший, здоровый, румяный, глаза отцовские – ясные, нос материнский – аккуратный, волосы густые, вьются. А ведет себя, как разбойник.
Уже скоро месяц пройдет, скоро приедут Сережины родители, а дело все не идет на лад. И вот что заметил Кот в сапогах.
Начнет, скажем, Сережа его за хвост дергать. Некоторые ребята смеются, а сам Сережа нет, и лицо у него невеселое. Смотрит на Сережу Кот в сапогах и кажется ему, что бросил бы Сережа это глупое занятие, но не может. Сидит в нем какое-то упрямство.
«Нет, – думает Кот, – здесь дело неладное. Об этом подумать надо».
И вот однажды ночью отправился Кот на крышу думать.
Занимал детский сад очень большую дачу – комнат, наверное, в сорок. И крыша была огромная, с поворотами, с закоулками: ходишь по крыше, как по горам. Сел Кот возле трубы, лапки поджал, глаза у него светятся, думает. А ночь темная, луны нет, только звезды горят. Тихо, тихо кругом. Деревья в саду стоят и листиком не шелохнут, как будто тоже думают. Долго сидел так Кот в сапогах. Заведующая Лидия Ивановна уж на что поздно спать ложится, но и та уснула, свет у нее погас в окне, а Кот все думает.