– Ты в порядке, сын? – спросил он у Младшего.
Парень захлопал ресницами. Какого ответа от него ожидал Веррис? «Да, папа, давай обнимемся?»
Между тем Веррис уже переключился на Генри.
– Знаешь, где мне пришла в голову эта идея? В Хафидже. – Веррис с улыбкой положил оружие на одну из уцелевших полок. – Наблюдая, как ты переходишь от дома к дому, я вообразил: было бы здорово иметь целую дивизию таких солдат, как ты. Тебе это не льстит?
Генри сухо усмехнулся.
– Зря я тебя не убил.
Веррис рассмеялся его словам, как удачной шутке.
– Ты видел то, что видел я – друзей, отправляемых домой в деревянных ящиках либо страдающих от пожизненных увечий, зверства. Зачем с этим мириться, если есть другая, лучшая возможность?
Не спуская глаз с Генри, Веррис приблизился к Младшему.
– Взгляни на то, что мы создали, – указал он на юношу подобно тому, как ведущий телевикторины указывает на главный приз. Младшему захотелось дать ему такую затрещину, чтобы голова оторвалась. – Он соединил в себе часть нас обоих. Ты не считаешь, что родина заслужила иметь твою улучшенную копию?
– У меня не может быть улучшенной копии, – отрезал Генри. – Как и у него, – он кивнул на Младшего. – И у любого другого.
– Вот как? – Веррис огорченно взглянул на труп клона. – Он готовился к отправке в Йемен, идеальный солдат. По твоей вине его заменит человек, у которого есть родители. Человек с восприимчивостью к боли и страху, которую мы стерли у этого солдата, и с такими же слабостями, как у истребляемых нами террористов. И ты говоришь мне, что так лучше?
Младший вспомнил свои собственные слова: «Ты сделал человека из другого человека».
Да, но у человека есть родители. Человек ощущает боль и страх. Если Веррис вытравил эти качества, можно ли то, что осталось, считать человеком?
– Речь идет о людях, Клэй, – возразил Генри. – Ты коверкаешь человеческую природу в угоду эгоистичному идеалу совершенного солдата.
Веррис покивал головой, словно подтверждая, что его мысль, наконец, дошла до Генри.
– Почему бы и нет? Ты только вообрази, сколько американских семей мы спасем? Никому больше не потребуется отправлять сына или дочь на смерть. Ветераны не будут страдать от посттравматического стресса и кончать с собой. Мы смогли бы поддерживать порядок в мире без горя и скорби. Кому от этого вред?
– Ему, – сказал Генри, указав на мертвеца на полу. – И Младшему. И мне. Людей нельзя использовать, а использовав, выбрасывать, высосав насухо, лишив человеческой природы, оставив ни с чем…
– Генри… – Веррис покачал головой, сожалея, что исходный материал для грандиозного проекта создания клонов оказался столь непонятлив. – Это самое человечное из того, что нам удавалось сделать…