– Я лишь пытаюсь найти убийцу вашего отца. И пока у следствия ни одной нормальной зацепки. Кто как не родная дочь способен рассказать, что из себя представлял Генри Шумер на самом деле? Послушать окружающих, так он был отличным парнем: ни одного врага, никаких порочащих связей. Образцовый полицейский, хороший спортсмен и преданный друг…
– Как же! – фыркнула она, – На службе он, может быть, и был отличным парнем, только в жизни – ничего похожего.
– И в чем это проявлялось, если не считать неусыпного отцовского контроля?
– Во всем. Друзей у него толком и не было – удивляюсь, как дядя Марк терпел этого зануду столько лет… Отношения на службе были натянутые, а женщин он вообще ни во что не ставил.
– У него была женщина? – я искусно изобразил удивление.
– И не одна! Черт знает, сколько ночей я провела в пустом доме, а ведь отец знал, как я боюсь… Он никого не приводил к нам, но сам исчезал раз-два в месяц. А последнее время еще чаще.
– Думаете, у него завязались серьезные отношения?
– Он со мной не делился. Пытался держаться как ни в чем не бывало, но я видела: что-то происходит. Отец даже не вспоминал о матери, а тут вдруг оформил развод, потом поменял всю мебель в доме… – она усмехнулась, – Я даже думала, что он нашел наконец нормальную женщину…
– Но в доме так никто и не появился…
– Он просто стал чаще исчезать. Я скоро поняла, что больше перемен не будет. К лучшему так точно…
– Вы думаете, это была не совсем законная интрижка? – осторожно спросил я. Голова у девушки соображает как надо, и ее догадки могли оказаться весьма полезными.
– Не знаю. Но знакомить пассию со мной отец не спешил. А потом Оливер… – она запнулась.
– Что?
– Он как-то рассказал, что видел служебную машину в квартале от дома, – нехотя выдавила Мег, – Кругом никого, тишина – не похоже на вызов.
– Может быть, заехал к приятелю?
– Не было у него приятелей, сколько можно повторять, – она тряхнула головой, – Его любовница жила где-то рядом.
– Одна? Или, может быть, с ревнивым супругом?
Лицо девушки исказила недобрая улыбка:
– Об этом мне точно ничего не известно. Но если отца пристрелил чей-то взбешенный муж, я ничуть не удивлюсь. Так ему и надо!
– Слушайте… – мне уже было не до лицемерия; всему ведь есть предел, – Я все понимаю, но вам следует аккуратнее выбирать слова. Боюсь, вы еще толком не осознали, что ваш отец погиб, и после можете сильно пожалеть о сказанном…
– Ничего вы не понимаете: я теперь одна, совсем одна! – лицо ее раскраснелось; Мег сжала кулаки и тряслась мелкой дрожью, – Мать от нас сбежала, потому что не выдержала всех его заскоков! Отец гулял направо и налево, а меня держал в ежовых рукавицах! И сам виноват, что пролежал целую ночь с простреленным брюхом, пока я спала наверху… Не смейте на меня вешать всех собак!..