Рядом с матрасом, под стопкой порнографических журналов стояла керамическая миска, а в ней – все необходимое для того, чтобы раскурить трубку. Бруно заметил также кусок плинтуса, слегка отстающий от стены. Без труда приподняв его, обнаружил полость, где хранился кубик гашиша. Взвесил его на ладони: в принципе, объем скромный, тянет на мелкого толкача. Бруно положил наркотик на место.
Тут сыщик заключил, что при поверхностном знакомстве с домом он не извлек никаких полезных сведений, которые помогли бы ему вступить с Полом в дружескую беседу. Трудно найти общие интересы с человеком, который охотнее всего ловит кайф и читает одни непристойности. Нужно поискать другой путь, чтобы завоевать его доверие и заставить открыться. Из всех, кого Бруно удалось отыскать, Пол Мачински наиболее близок к Робину Салливану.
Если он знает, где находится Банни, его можно спровоцировать, сделать так, чтобы он невольно выдал себя. Но как?
Собака в ванной заливалась лаем и мешала думать. Болела голова. Сыщика объяла внезапная дрожь, да так, что застучали зубы. Температура поднималась. Он вернулся на нижний этаж.
Следовало сразу покинуть дом и устроиться в «саабе», дожидаясь возвращения Пола Мачински. Но стоило Бруно спуститься по лестнице, как он вдруг почувствовал полное изнеможение. Претила сама мысль о том, чтобы выходить из дома, снова под дождь. Сыщик сдвинул с дивана газеты, но все-таки выбрал кресло и расположился в излюбленном, судя по всему, месте Пола, перед телевизором, сейчас выключенным. На спинке лежал плед, грязный и продырявленный, но Бруно все же завернулся в него. Озноб не проходил. Бруно был испуган, хотя понимал, что нужно срочно отогнать от себя мысли о неизбежной смерти. Успокоиться. Подумать о чем-то другом.
Ему пришел на память старый сторож и особенно то, с какой легкостью выдал он имя кудрявого щербатого мальчишки, изображенного рядом с Робином на фотографии, взятой из Лимба.
Когда Дженко обвинил сторожа в том, что он увлек во тьму бедного беззащитного мальчика, Уильям привел в свое оправдание совершенно нелепый довод.
«Я передал наследие» – вот что он сказал.
Старик говорил о Робине как о своем достойном ученике, и это никак не укладывалось в голове у Бруно. Если старый Банни считал Робина своим наследником – новым Банни, – почему он помог чужаку в его поисках? Не следовало ему раскрывать личность друга детства, который запросто мог поделиться какими-то сведениями, в результате чего любимчик сторожа попадется.
А тот почти сразу назвал имя Пола.
Концы с концами не сходились. Но хотя бы дрожь унялась. Да и пес на верхнем этаже умолк. Убаюканный тишиной, утонув в старом кресле, Дженко рассматривал свое отражение на экране выключенного телевизора. Как хорошо, что он еще здесь, что еще не умер. Выкарабкался в очередной раз, думал он с облегчением и благодарностью.