Куда подевался доктор? По меньшей мере час миновал с тех пор, как он вышел из палаты, чтобы замыть пятно от сэндвича на рубашке. Сказал, что скоро вернется, а на самом деле оставил ее одну.
Простыня – это кокон, последняя ее защита.
Вначале это срабатывало, она сразу успокаивалась. Но после в ее убежище что-то вторглось. Вдобавок к привычным больничным звукам вернулось биение сердца на стене.
Сердце рожденной в неволе девочки, о которой я ничего не помню. Сердце моей дочери. Но также и дочери монстра.
Перестань биться. Прошу тебя, перестань. Но оно не переставало.
От этого непрекращающегося биения можно было сойти с ума. Нужно что-то делать, иначе не будет покоя. Тогда, набравшись храбрости, она осторожно высунула голову из-под простыни.
Ему объяснили, что он может наблюдать за женщиной из-за фальшивого зеркала. Так что сейчас только тонкое стекло отделяло Саймона Бериша от Саманты Андретти.
Кроме браконьера, который ее спас, полицейских, профайлера, работавшего с ней, и, разумеется, монстра, державшего ее в заточении, никто не знал, как она выглядит в данный момент, став уже взрослой женщиной. Люди в основном помнили ее тринадцатилетней девочкой. Для большинства Сэм все еще была ребенком.
Бериш оказался среди тех, кого приобщили к правде.
Спецагент видел перед собой хрупкое, беззащитное создание. Делакруа рассказал, что Саманта, убегая, сломала ногу, и все потому, что долгое заточение сделало хрупкими ее кости. Иммунная система тоже пострадала, почему и решили поместить ее в стерильную палату.
Откуда берутся люди, способные так обойтись с невинной жертвой?
* * *
Сердце на стене сделалось огромным и продолжало расти.
Это просто влажное пятно на белой стене, твердила она себе. Галлюцинация. Во всем виноваты психотропные средства, которыми меня накачивал ублюдок. Все скоро пройдет, стоит только противоядию из капельницы очистить мне кровь и мозг.
Сердце стучало, как барабан. Призывно.
Вот моя девочка, ей нужна только мамина ласка. Но мама бросила ее. К глазам подступают слезы. Не верь ей, она – дочь монстра, она хочет снова завлечь тебя в лабиринт. Ты знаешь, что она все еще там, она тебя ждет. Если не хочешь туда возвращаться, забудь о ней.
Не могу. Я – мать, я не могу.
Решительным жестом она откинула простыню. Села на постели. Вытянула ноги, вынула катетер, выбросила его – на полу образовалась лужа мочи. Посмотрела на капельницу, осторожно вытащила иголку из вены – потом вставит ее снова. Неизвестно, хватит ли сил подняться на ноги, в первый раз она рухнула на пол – доктор Грин ее поднял, от него пахло одеколоном. Сначала она спустила с постели правую ногу, оперлась стопой о пол, потом обеими руками взялась за левую, загипсованную, и мало-помалу стала продвигать ее к краю кровати. Потом, дернувшись всем телом, и ее опустила на пол. Затем оперлась обеими руками о матрас, глубоко вздохнула и встала.