Поэтому, как ни противно, нужно пойти в соседнюю комнату и посмотреть. Она встает и тут понимает, что у нее нет никакого оружия для охоты за крысой. Ни палки, ни башмака, чтобы запустить в нее. Зато можно взять наволочку, положить туда немного еды и приготовить ловушку. Да, так можно сделать.
Она выходит в коридор, оглядывается, нет ли где крысы. Нет, пусто. Направляется в ту сторону, куда мелькнула тень. Проверяет все комнаты, пока не подходит к той, где устроила кладовку.
Консервные банки, канистры и прочие скудные припасы свалены в углу. Она смотрит туда, не решаясь переступить порог. Потом все-таки заходит.
В самом деле, посреди небольшой кучки что-то шевелится.
– Эй! – кричит она, будто этим можно спугнуть помойного грызуна.
Словно в ответ, одна из жестянок падает с пирамиды и катится к ее ногам.
Она снова кричит. Но потом подбирает жестянку с пола, потрясает ею, как грозным оружием. Размозжить башку пакостной твари. Подходит медленно, шаг за шагом. Все ближе и ближе. Незаметно, чтобы кто-то двигался, но она все равно заносит руку, готовая нанести удар. Застывает на месте.
Посреди запасов еды не крыса, а котенок, он с любопытством смотрит на девочку своими большущими глазами. И мяукает.
Ей даже не верится. Она кладет жестянку на пол и протягивает руки. Она счастлива до слез. Ей хочется одного: взять зверька на руки, погладить.
– Ну, иди ко мне, малыш, – зовет она.
И котенок дает себя поймать. Она прижимает зверька к груди, осторожно, чтобы не причинить вреда. Целует его в мордочку, а он мурлычет в ответ.
– Это был кот, серьезно? – Рассказ, кажется, позабавил Грина.
– Да, – подтвердила она и тоже рассмеялась. – Подумать только: я могла бы пристукнуть его жестянкой! Никогда бы себе этого не простила.
– И ты держала его при себе?
– Кормила его, он спал со мной в моей постели. Мы играли, я с ним разговаривала.
– Я тоже люблю кошек, – заявил доктор. – Представляю, каким он стал, когда вырос.
– Здоровый котище, – согласилась она. Правда, приятное воспоминание. Хорошо, что доктор Грин помог восстановить его.
– Как это было? Я имею в виду, что ты испытала?
– Я не ожидала, что смогу в лабиринте что-либо полюбить. Правда, это было странно, – задумчиво произнесла она. – Ведь в то время я и себя ничуточки не любила. Все время злилась. Орала, сквернословила. Это он меня сделал такой… Но благодаря котеночку я обрела в жизни маленькую радость.
– Ты его как-то назвала?
Она задумалась:
– Нет.
– Почему?
Она помрачнела:
– У меня у самой не было имени там, внутри, никто меня больше никак не называл… Имена в лабиринте не нужны, от них никакой пользы…