Если проблема этого забавного дядьки не слишком головоломная и не чрезмерно затратная, то я ему помогу, поскольку мне нравятся люди, предпочитающие унылому существованию жизнь, полную радостей и развлечений. Наверное потому, что я сам всегда мечтал быть таким же, но не получалось. Несовместима чарующая легкость бытия с нашей нудной работой, не монтируются они друг с другом. Максимум, который возможен – разгул в пятницу вечером, когда город принадлежит клеркам, вырвавшимся из офисов. И то это так, эрзац, имитация, муляж. А еще вернее – самообман.
– Перейдем к делу, – совершенно искренне улыбнулся я другу Мише.
– Сразу видно, с кем мы сейчас имеем дело, – ответил мне улыбкой же он и облобызал ручку Ряжской. – Твоя школа, Олюшка, ведь так?
– Какой там! – усмехнулась женщина. – Тут такой экстернат получился, что сама диву даюсь.
– У нас возникла проблема… – начал было Эдуард, но я его остановил, постучав пальцем по столу. Он замолчал, а потом удивленно спросил: – Что?
– Перейдем к делу, – повторил я и слова, и жест.
Мужчины непонимающе переглянулись, Ряжская же достала из своей сумочки плотный конверт и подала его мне.
– А вот теперь – рассказывайте, – сказал я, убрав конверт в рюкзак. – Сразу предупрежу – обещать, что возьмусь за решение вашей проблемы, не могу, но сохранность тайны гарантирую.
Седой великан нахмурился. То ли потому, что ему не понравилась вся ситуация целиком, то ли оттого, что за него заплатила Ряжская.
– Так и будем молчать? – поинтересовался я, ковырнув ложечкой сложносочинённый десерт. – Если да, то я сейчас вот эту вкусную штуку доем и уйду, у меня дел еще полным-полно. Но деньги при этом не верну, сразу предупреждаю.
– На ходу подметки режет! – хохотнул вдруг Миша. – Сразу видно – приятель твой сволочь еще та, но зато и не дурак. И правильно, в наше время другие не выживают.
Не скажу, что мне польстила данная оценка, но следует признать, что по-другому мое нынешнее поведение и не оценишь. Но тут уж деваться некуда, – выбрал курс – держись его. Иначе оседлают меня, как Сивку-Бурку, и будут гонять в хвост и гриву. Лучше уж пусть хитрой сволочью считают.
– В наше время вообще выжить трудно, – не согласился с ним Эдуард. – Просто у ловких, хитрых и жадных шансов на это больше, чем у честных, простых и наивных. Вопрос только в том, что если выживут одни первые, что с миром станет? Я так думаю, что оставшиеся начнут играть в «крысиного короля», что приведет к концу нашей цивилизации.
– Уже играем, – проворчал Михаил Евгеньевич. – Если ты не заметил.
– Отличное время вести философские диспуты о смысле жизни, – заметила Ряжская. – Прямо вот самый тот момент. Я отменяю переговоры, плюю на свой бизнес, бегу сюда и должна выслушивать сентенции о вечных ценностях.