— Видишь тоже, что и я, Драйв? — шепнул мне на ухо Кристиан.
Я кивнула.
— Здесь можно пройти.
Мужчина улыбнулся, что-то шепнул, и все чудесные видения пропали. Однако, он не спешил размыкать наших рук. Когда я попыталась освободить свою ладонь, Его Высочество сурово сдвинул брови.
— Драйв! Это очень опасно! Нельзя сразу разрывать рук, иначе будут ужасные последствия! — сказал Кристиан.
Я, незнакомая с действием местной магии, да и магии вообще, постаралась быть послушной и даже сжала руку мужчины сильнее, а то мало ли.
Его обнаженный торс меня отчего-то смущал, хотя я в мыслях винила себя за все дурацкие мысли, которые лезли в голову, и постоянно отводила взгляд.
— Тебе понравилось? — вдруг спросил Кристиан.
— Что?
— Магия. — ответил он.
— Очень! — неожиданно созналась я. — Знаешь, это ведь тоже свобода… Как будто летишь… Я чувствовала, я ощущала себя очень странно…
Мужчина засмеялся и что-то шепнул. Вдруг наши руки, соединенные вместе, оплела, словно замысловатая лиана, дикая роза, пустив росток ввысь, и рождая на нем прекрасный розовый бутон. Кристиан сорвал розу, и зелень, что оплетала наши, руки исчезла.
— Это тебе, Драйв. — Его Наглейшество протянул мне цветок, отпуская другой рукой мою ладонь. — Ты прекрасна.
Затем, с усмешкой, отвернулся и, подняв с песка рубашку, принял застегивать пуговицы.
А я потрясенно смотрела на цветок. "Ты прекрасна" — стучало в голове. Он правда так считает? И магия… Его магия, она словно живая, она была чем-то….Чем-то чудесным. Словно я была маленькой девочкой, не верящей в Деда Мороза, к которой вдруг нагрянул волшебник. Пришла и еще одна странная мысль. "Я нравлюсь Кристиану?". Ведь не могла же его фраза быть брошена просто так… И роза… Роза пахла потрясающе. Я уткнулась в нее носом с отчего-то довольной улыбкой, пытаясь скрыть эмоции, но это у меня никак не получалось.
Блин, Драйв, возьми себя в руки! Он же смотрит! Так говорила я сама себе, но продолжала улыбаться.
Тетушка Куркулия выплыла в прихожую. Вся "ТАКАЯ". Иначе и не скажешь. Необъятных размеров, в темной накидке со звездами, маникюр ужасающей длины, покрытый черным лаком, глаза подведены так, будто бы она только что восстала из собственной могилы, а губы в противовес этому — алым. На груди у нее покоился, вздымаясь при каждом ее вдохе, медальон в виде перевернутого треугольника с глазом внутри.
— Сыночек! — ужасно визгливым голосом воскликнула Куркулия, простирая объятия и впечатывая в собственное тело сначала Кота, а затем закашлявшегося Крыса. — Ты пришел с другом, мой маленький мальчик? Пришли покушать пирожков тетушки Куркулии или как?