Мужчины оживились и перешли на разговор о женских умственных способностях. Передо мной, конечно, никто извиняться и не думал.
Когда мы остановились на обед, я не выдержала и спросила Альму, когда они наконец начнут работать. Оказалось, что до места, где будут проводиться первые замеры, мы доберёмся не ранее, чем завтра.
— Вас обидела их болтовня? — проницательно спросила она.
— Ну… утомляет.
— Мужчинам иногда нужно выпустить пар. Не обижайтесь на Фреда, он не злой мальчик и обычно никого не хочет обидеть.
Я не стала комментировать, что Фредерик Свеннисен явно говорил то, что говорил, не потому что хотел меня обидеть, а потому что ему было вообще наплевать.
— Знаете, — Альма задумчиво поболтала кофе в кружке, — Фред очень редко делает что-либо просто так. Вам следует быть с ним поосторожнее.
— В смысле?
— В смысле — он из тех людей, кто умеет просчитывать чужие реакции и собственные ходы. Вам он, возможно, показался избалованным бездельником, но это не так. Он — не просто наследник нашего отца, он его полноправный партнёр. У него собственный пакет акций, и он занимает место в совете директоров в нашей фирме не просто чести ради, а действительно работает.
— Я рада за него, — пробормотала я. И что это меняет? Для меня — ничего… Разве что теперь я могу быть уверена, что если он всё-таки захочет нанять меня ещё раз, ему не придётся клянчить деньги у папы. Хотя теперь я уже отнюдь не уверена, что действительно хочу с ним работать.
Однако чего не сделаешь ради денег.
Если же не считать раздражающей мужской болтовни, путешествие протекало гладко. Только в самом конце дня, когда мы уже останавливались на ночёвку, из подступающих сумерек вынырнули какие-то мутные личности и заявили, что место стоянки принадлежит им, и за пользование следует платить. Я взялась было за пистолет, удивляясь, насколько, оказывается, населены окрестности города, но тут из второго джипа вылез Даниэл со своими ребятами и внушительно поинтересовался, плату каким видом пуль они предпочитают. Личности оценили численное превосходство противника и предпочли тихо ретироваться.
Однако, должно быть, Альма всё-таки что-то сказала своему брату насчёт его поведения. Потому что следующее утро началось с того, что Фредерик Свеннисен подошёл ко мне и принялся извиняться. Я настолько обалдела, что даже не сразу нашлась, что ему ответить. А он, ободрённый моим молчанием, продолжал:
— Конечно, мне следовало думать, что я говорю. Но в дороге скучно, вы, наверное, и сами заметили… Мне просто хотелось немного развлечься и повеселить столь красивую девушку…