– Хроники призрака, – задумчиво повторила Лариса. – Судя по названию канала и аватару, блогер позиционирует себя как… иллюзорный образ? Этакий фантом, рассказывающий о себе подобных?
– Оригинальничает. Не хочет быть узнаваемым, отсюда и очки с бородой. В этом есть своя логика.
– Тексты для видео Земцов пишет сам, умело выражая мысли.
– Небось, родители мечтали о сыне-литераторе, – добавил Ренат. – А парень решил пойти другим путем. Сначала стал фрилансером, потом открыл свой блог, где его фантазия ничем не ограничена, а любая прихоть доступна. Бери и осуществляй, только не ленись.
– Ты взломал его почту?
– Зачем же так грубо. Скажем, я ее изучил.
– Нашел письмо, о котором он говорил?
– Мы с ним одной крови, – усмехнулся Ренат, показывая на ноутбук. – У него от меня нет секретов. Даже если бы Дмитрий удалил письмо, в недрах компьютерной памяти ничто не исчезает бесследно. Впрочем, как и в человеческой. Правда, люди не подозревают об этом своем свойстве. Они думают, что умеют забывать. Ха! Как бы не так!..
– Покажи мне текст, – нетерпеливо потребовала Лариса.
– С удовольствием!
Ренат вывел на экран текст, который немного отличался по содержанию от того, что озвучил странный посетитель…
Ночью Земцов проваливался в тревожный сон, просыпался, ходил в кухню пить воду, опять засыпал. Какой же он дурак! Клюнул на приманку, как глупый карась, а теперь попробуй сорваться с крючка. Черта с два!
Едва рассвело, он собрался уходить. Из спальни раздавалось ровное дыхание Инги. Они были в ссоре, и девушка постелила ему на диване в гостиной. Дмитрий был благодарен, что она не отказала ему в ночлеге. Возвращаться домой к матери, отвечать на ее расспросы и притворно улыбаться он не мог. Но и оставаться у Инги – не выход.
Он перевел телефон на беззвучный режим, чтобы звонки матери не разбудили Ингу, оделся и решил перекусить вчерашними бутербродами. За этим девушка его и застала.
– Что так рано встал? – зевнула она, кутаясь в халат. – Куда-то торопишься?
– Мама будет волноваться, – с полным ртом выдавил Дмитрий.
– Ну да. Мама – это святое!
Инга недолюбливала его мать, имея на то все основания. Та ревновала сына к девушке и устраивала истерики, которые заканчивались сердечным приступом. Инга считала, что та манипулирует Дмитрием и играет на его жалости.
– Сядь, Инга, – попросил он, указывая на стул напротив. – Надо поговорить.
– Если о твоей маме, я против. Надоело слушать про ее больное сердце и твой долг перед ней. Ты хороший сын, но мне-то что с того? Я хочу, чтобы ты заботился обо мне,