— Ты бы правда вот так ушла?
Я резко поворачиваюсь и чуть не роняю нож. Мой невозможный мужчина стоит, опираясь плечом на дверной косяк, скрестив руки на груди. На этот раз — в футболке, но она настолько узкая, что даже не знаю, стало ли безопаснее моему несчастному сердцу.
— Правда просто ушла в чертову дверь — и все?
— Я напугала твою дочь, — пытаюсь оправдаться я.
— Конечно, ты ее напугала, как напугала бы любая другая женщина, которая претендует на часть моего внимания. Но никакую другую женщину я в гости не затягивал. Только тебя. — Он немного щурится, и мне хочется подбежать и растирать складку между его бровями до тех пор, пока мой Фенек снова не превратится в веселого молодого мужчину. А ведь он предупреждал, что у него невыносимо сложный характер. — Ты тоже не хочешь связываться с мужчиной, обремененным прицепом?
На этот раз неприкрытая злая насмешка, и я непроизвольно сжимаю кулаки от негодования.
— Значит вот как ты обо мне думаешь? — в ответ парирую я.
Писательский мозг живо накладывает на наш словесный поединок звуковые эффекты: лязг срощенных клинков, шипение искр, вспышки молний над головами. Тьфу ты! Самой смешно.
— Ты определись, женщина: смеешься ты или злишься, — подначивает Андрей.
Я, спохватившись, натягиваю обратно маску, и мы идем друг к другу, чтобы мягко столкнуться в центре кухни. Беремся за руки, скрещиваем пальцы, толкаемся лбами.
Почему-то в голову лезет странное не литературное выражение: мне — тихо.
— Я не каждый день превращаюсь в Бабу-Ягу, — улыбаюсь в ответ на поцелуй сквозь повязку, который Андрей оставляет на кончике моего носа.
— В Бармалейку, — посмеивается он. — Спасибо за подарки, моя выдумщица. Совы охуенные. И, маленькая. — Андрей отодвигается, поправляет очки у меня на переносице и спрашивает: — Тебе ведь не нужно отпрашиваться у мамы с папой, чтобы остаться на ночь?
На ночь?
Я слишком выразительно сглатываю, потому что мой несносный Пустынный лис снова заливисто хохочет.
— Хочешь, чтобы я осталась на ночь?
Глупо переспрашивать, когда его предложение и так однозначное и понятное. Просто тяну время, чтобы попытаться представить возможные варианты развития событий. Мы поужинаем, посмотрим вместе фильм, потом он уложит Соню спать, пожелает сладких снов мне — и?..
— По-моему, ты слишком много думаешь о всякой ерунде, — говорит Андрей, отступая.
Это хорошо, что теперь между нами хотя бы полметра свободного пространства, и я могу нормально дышать. И дело совсем не в том, что ветрянка с большой долей вероятности уже сидит во мне и готовится к атаке. Просто я слишком буйно реагирую на этого мужчину, и это, очевидно, заметно даже слепому. А я слишком хорошо помню, как он любит повторять фразочки из своей любимой песни, которую называет «своим холостяцким гимном». Мужчины не любят женщин, которые показывают свою симпатию слишком явно. Мужчины любят быть охотниками, а я, кажется, та самая нерадивая газель, которая вместо того, чтобы бежать, идет прямо на стрелу.