— Как насчет устроить семейные посиделки в скайпе? — предлагает Андрей.
— В смысле?
— Твои родители должны меня увидеть, разве нет? А я должен сказать им, что со мной их дочь будет в безопасности. И что я нормальный парень, а не маньяк. Покажу паспорт, права, и что там еще нужно, чтобы твоему отцу не захотелось превратить меня в грушу для битья.
Мое шокированное молчание затягивается слишком надолго, потому что Андрей напоминает о себе совсем неделикатным покашливанием.
— Ты снова уснула, выдумщица?
— Нет, мысленно выбираю место, за которое тебя ущипнуть, чтобы убедиться, что ты — настоящий.
— Если у меня есть право голоса…
— Жду тебя в час, — быстро перебиваю я, посылаю ему воздушный поцелуй и «отключаюсь».
Когда я после всех утренних процедур прихожу на кухню, бабушка ставит передо мной большую тарелку с «глазуньей» и парой ржаных гренок.
— Что случилось? — интересуется она, покашливая от простуды, которая на несколько дней уложила ее в постель. — С таким видом ковыряешь завтрак, словно собралась утопиться.
— Хуже: приняла предложение о фиктивном браке от мужчины, которого люблю.
Даже эта понимающая мудрая женщина берет паузу, чтобы переварить мою шараду.
— Ну-ка, давай ты мне сейчас все расскажешь. — Она потихоньку тянется к висящему над столом шкафчику, достает темно-коричневую фирменную бутылку рижского бальзама и льет понемногу мне в кофе, а себе — в чай. Даже рукой машет, когда пытаюсь сделать вид, что меня все так же интересует яичница. — Я же вижу, что тебе кусок в горло не лезет.
И я рассказываю, слово за словом, заново проживая и первое знакомство с «голосом» моего невозможного мужчины, и с его лицом, и с лисом на предплечье, и всеми другими татуировками на мускулистых руках, которые, будь моя воля, я бы изучала тщательнее, чем астрономы — карту звездного неба. Рассказываю и о своем «знакомстве» с его пошлым, и о тех идиотских фотографиях, из-за которых я замолчала, а он так и не ответил. И чем больше говорю, тем сильнее в моей романтической голове крепнет мысль, что все это — и то, что было потом — не может быть просто так. Люди не находят друг друга за полторы тысячи километров, чтобы потом потерять или остыть. Это было бы слишком несправедливо.
— Если бы мне мужчина сказал, что я — единственная женщина, которой он доверяет своего ребенка, я бы вооружилась до зубов и взяла неприступную крепость… дня за три, — вслух рассуждает бабушка. — Тем более что у тебя от одних мыслей о нем искры из глаз.
Я смущенно улыбаюсь. Ох уж эти мудрые пожилые женщины: их не обмануть даже попыткой думать о спасении китов и проблемах захламления окружающей среды пластиковыми отходами.