— Увижу тебя еще раз — разобью твой выдуманный мир так больно, что не помогут даже санитары, — говорю шепотом, чтобы слышала только Королева. — Если думаешь, что от таких как ты мужчины не уходят, то сиди и жди, но подальше от нас.
Все мои эмоции хорошо отражаются на ее лице, как антонимы: паника в ответ на мою злость, растерянность в ответ на мою уверенность. И когда я слегка отталкиваю Лену от себя, она чуть не заваливается, споткнувшись о скамейку. Но быстро уходит, путаясь в сапогах на высоченных каблуках.
Кто в таких ходит, когда снега намело выше колен?
Поддаюсь импульсу, достаю телефон и, подмигнув Сове, быстро пишу Андрею: «Прекращай спать с дурами, мой невозможный мужчина, это заразнее ветрянки!»
Мы с Совой провожаем поверженного противника торжествующим взглядом, после чего малышка издает победоносный визг, от которого у меня слегка закладывает уши. Но зато становится очень тепло на душе — небольшая «таблетка» от поведения, которое мне не свойственно и доставляет дискомфорт. Надеюсь, мне еще нескоро придется снова делать что-то подобное.
В доме мы быстро раздеваемся, и я первым делом тащу малышку в ванну, чтобы под струей теплой воды согреть ее озябшие ладошки. И все это время Соня сбивчиво пересказывает некоторые мои фразочки, которые ее видимо больше всего впечатлили. Если между капризной испуганной девочкой и такой же испуганной женщиной и должна появиться точка соприкосновения — то это она. Потому что прямо сейчас мы точно на одной волне и заодно.
— Она больше не придет? — спрашивает Сова, пока мы раскладываем покупки.
— Надеюсь, не придет, — не хочу врать я. Дети очень хорошо помнят обман, никогда не забывают тех, кто их хоть однажды обвел вокруг пальца и, самое плохое, мгновенно учатся искусству лжи. — А если и придет — мы снова ее выгоним.
Я поздно соображаю, что лучше было не использовать это «мы», но Сова, кажется, ничего не имеет против и даже сама берет лежащую на краешке раковины запечатанную зубную щетку, которую я купила для себя, и с усердием срывает упаковку.
Что ж, кажется, не так уж страшен этот чертенок.
Мы готовим ужин в две пары рук — и это немного развевает грусть, потому что несколько дней назад мы делали то же самое, но вместе с мужчиной, которого обе любим. И когда я на секунду позволяю своей фантазии сорваться с цепи, то почти слышу его веселый голос, и вижу подмигивания, которыми он подбадривал мои неуклюжие попытки разобраться на чужой кухне. И когда одиночество внезапно наваливается сверху, словно вор с петлей, в моем кармане вибрирует телефон. Знакомое лицо на экране входящего заставляет сердце подпрыгнуть до самого горла. Но когда я отвечаю, голос у Андрея совсем не радостный.