— Мне до трех что ли считать? — подсказывает Андрей.
— Я боюсь, что ты куда-то денешься, — озвучиваю совсем уж невыносимую глупость. И быстро, пока он не высмеял ее более едко, продолжаю: — Хотя, стал бы ты приезжать, чтобы потом деваться с глаз, да?
— Умница. Я жду.
Я возвращаюсь обратно в квартиру, и судя по тому, что бабушка встречает меня на пороге с чашкой горячего, пахнущего липой чая, она видела моего гостя в окно. Неловко благодарю ее, натягиваю варежки и шапку, обворачиваюсь шарфом до самого носа, в надежде, что хоть так спрячу красные от стыда щеки, беру кружку и выхожу на улицу.
— Ты вышла с чаем? — Андрей вздыхает и немного устало улыбается.
— Бабушка волнуется за мой душевный покой, — выбираю самую размытую формулировку. — Она из тех, кто считает, что липовый чай — лекарство от всех болезней. Даже от переломов
— А от неуверенности от помогает? — Андрей немного подается вперед, а я инстинктивно отступаю назад. Он проводит ладонью по колючему подбородку. Передергивает плечами. —Вроде рожа та же самая, в Квазимодо не превратился.
— Я не могу трезво мыслить, когда ты вторгаешься в мое личное пространство. — Хотя, куда уж больше, если даже на расстоянии я чувствую его запах и из последних сил сжимаю ладони вокруг кружки, чтобы не броситься к нему на шею. Может быть, этот разговор — самый последний в нашей жизни. Может быть, он приехал сказать, как сильно разочарован и я стала последней каплей, переполнившей его чашу терпения и доверия женщинам. — Я должна сказать тебе, почему ушла. И лучше делать это с холодной головой. Так что, пожалуйста, стой, где стоишь.
— Уверена, что хочешь первой? — с сомнением переспрашивает Фенек.
— Абсолютно.
Именно сейчас — мой Рубикон. Я же себя знаю: либо скажу все, как есть и прямо сейчас, либо больше никогда не заикнусь, и до конца жизни буду носить несказанные слова мешком с камнями.
— Если ты по поводу того, что сказал мой брат…
— Андрей, пожалуйста! — Я поздно соображаю, что от нервов даже топнула ногой, а мой невозможный мужчина в ответ на это просто делает приглашающий жест, оставляя за мной право первой нести чушь. — Спасибо.
Я открываю рот — и закрываю его, не проронив ни звука. Потому что моя решимость, которой было так много, что она распирала меня изнутри как воздушны шарик, внезапно беззвучно лопается. И остаюсь только я: маленькая испуганная выдумщица, в самый ответственный момент своей жизни внезапно разучившаяся говорить.
— Я знаю, что пообещала тебе свою помощь, — неуверенно начинаю я. — Что ты на меня рассчитываешь, потому что доверяешь. Честное слово, я никогда в жизни не хотела обмануть твое доверие или подвести, или оставить одного в ответственный и важный момент. Но я… правда не могу. Твой брат прав: тебе нужна женщина с холодной головой, которая будет хорошим деловым партнером и никогда не наделает глупостей.