Хочется сказать Косте, что он снова все разрушил, но он все равно не поймет. Что бы я ни сказала — запишет победу и еще одну «звездочку» на воображаемую перевязь с орденами его боевой славы.
Поэтому лучшее и единственное верное, что я должна сейчас сделать — убраться подальше.
Когда прохожу мимо, Костя пытается задержать меня: так сильно сжимает пальцы на предплечье, что на глаза наворачиваются слезы. Теперь точно останется синяк, но плевать. Я просто хочу, чтобы он меня больше никогда не трогал, даже не прикасался.
— Убери. От меня. Руки.
Не только меня удивляет до противного резкий тон собственного голоса. Костя разжимает пальцы и отступает в сторону. Если бы он попытался снова меня остановить или произнес хоть слово, я бы не задумываясь выполнила угрозу и превратила Летчика в Кутузова. Очень фигового Кутузова.
Если бы не Наташа, моей ноги здесь не было бы через пять минут, но мы приехали вместе, и я обязана отвезти ее обратно, потому что именно так поступают подруги.
Наташа сразу понимает, что что-то случилось, даже не пытается задавать вопросы. Говорит только, что перед Олей извинится сама за нас обеих. И уже в машине, когда я очень стараюсь смотреть только на дорогу и не думать о том, что там, за тысячу километров, мой Фенек думает бог знает о чем, говорит:
— Я такая дура, Йо. Это… Костя, да?
Просто киваю, но у меня слишком очевидно сводит челюсти, чтобы весь масштаб «это Костя»был понятен без слов.
— Прости, Йо.
Я не могу на нее обижаться по многим причинам. И в основном потому, что именно Наташа была рядом, когда я переживала наш с ним разрыв. Хотя, там и рваться было нечему, но тогда произошедшее казалось трагедий, достойной отнять первенство у «Унесенных ветром».
Порог дома я переступаю около половины двенадцатого ночи.
Мне стыдно за то, что случилось. И стыдно за то, что, несмотря ни на что, мне нужно услышать его голос. Даже если это будет последний раз. Даже если это будет: «Знаешь, маленькая, я не хочу разбираться с твоими бывшими или настоящими, мне эти проблемы ни к чему».
И я настолько морально готова это услышать, что пока я, полностью одетая, стою в темной прихожей и набираю Андрея, телефон дважды выпадает из дрожащих пальцев.
Первый гудок, второй, пятый…
Я готова нажать на «отмену», но когда палец зависает над красной кнопкой, телефон «отвечает».
Женским голосом.
— Да? — Мне кажется, что на том конце связи как минимум королева, с таким вызовом звучит это простое «да». — Алло?
— Мне нужен… Андрей, — кое-как отвечаю я. И голос предательски ломается от подкатившей к горлу паники. У нас сегодня взаимно заколдованный день случайных разговоров не с теми людьми?