— А меня вот интересует другое, — задумчиво сказал Роверстан, продолжая разглядывать что-то внизу. — Милорд Эддерли, ваш сын, случайно, не болен? Простоять все время битвы на ее краю и не вмешаться — это на него совершенно не похоже. Или это влияние Аранвена?
— Саймон? — встрепенулся магистр. — Где?
— А во-о-он… — с удовольствием наябедничал магистр разумник, указывая на дальний край холла, где троица адептов в темных мантиях перебегала от одного поваленного вазона к другому, явно что-то разыскивая. — Еще и Ревенгар с ними. Как любопытно…
— Саймон! — рявкнул Эддерли, и Грегор молча поразился: голос магистра раскатился по холлу без всякой магии.
— Ну и что все это означает, молодые люди? — с опасной вкрадчивостью поинтересовался Эддерли через пару минут.
Роверстан и Кристоф, разумеется, молчали, не вмешиваясь в дело чужого факультета, а Грегор едва сдержал смешок. Дарра Аранвен, как всегда невозмутимый, стоял под возмущенным взором магистра почти величественно и уж точно с полным хладнокровием, словно итлийский дог лучших кровей. Саймон Эддерли, напротив, напоминал пастушескую овчарку-полукровку: опасно зубастая пасть, но невинные глаза, полные легкого удивления — в чем можно обвинить этакую лапушку? И между ними разве что не подпрыгивал рыжий, лохматый и кучерявый щеночек — воплощенная наивность и радость жизни. «Ой, а что-то случилось, да? — всем своим видом спрашивала Айлин Ревенгар, умилительно хлопая ресницами, и ее огромные зеленые глазища радостно сверкали. — Что-то интересное, да?»
Даже Кристоф фыркнул, взирая на это прелестное безобразие, а Дарра с достоинством ответил:
— Прошу прощения, милорд. Мы выполняли лабораторную работу.
— Да, работу! — влез Саймон, но поймал взгляд отца и смолк, а Аранвен так же размеренно продолжил:
— Это был эксперимент в учебных целях, милорд. Мы наблюдали за результатами, и я их записал, а потом мы решили найти опытный образец. К сожалению, он погиб.
И предъявил сломанную и полурастоптанную розу. Живую. Среди зимы. Нет, ничего особенного, конечно, тем более в Академии, полной стихийников, но… Грегор пригляделся к розе. Ах, паршивцы! Но красиво, не поспоришь.
— Лаборато-орная… — протянул Эддерли тоном, не обещающим ничего хорошего, и тоже присмотрелся к розе. — И кому же, позвольте узнать…
— Кхм! — поспешно выступил вперед Грегор. — Полагаю, милорд магистр, это моя вина!
Роверстан издал странный звук, к которому Грегор предпочел не прислушиваться, а то все-таки придется вызвать эту разумническую змею на дуэль. Ну хоть попытаться в очередной раз…