Великий Тёс (Слободчиков) - страница 524

Похабов напоказ повернулся к нему спиной, еще раз и другой ударил обухом по железным скобам. Пашков остановился против крыльца приказной избы. Из нее, сутулясь, вышел хмурый Василий Черемнинов. Дворня плотней окружила хозяина, ожидая его приказа на расправу, злобно глядела на Похабова. Иные поигрывали топорами и кистенями. Впереди всех, фертом, стоял кривоносый.

— А не хочешь, чтобы я тебе башку отрубил? — крикнул Пашков.

Похабов в ярости воткнул топор в косяк, выхватил из ножен саблю.

— А может, попробуем кто кому? — играючи со свистом махнул клинком с боку на бок и презрительно взглянул на игрушечную шпажонку бывшего воеводы. — Или ты только кнутом махать горазд?

Пашков не снизошел до ответа, блеснул змеиными глазами. Рыкнул:

— Взять его! — ткнул пальцем с перстнем, блеснувшим драгоценным камнем.

Широким шагом на Похабова двинулся кривоносый. Дворня и служилые, стараясь обогнать его, тесня друг друга, с воем ринулись к амбару. Со всех сторон на Ивана сбегались казаки с кольем. Растревоженным ульем загудел острог.

Похабов заревел, заплясал на месте, отбивая удары. Почувствовал, как быстро уходит сила рук и как неловко крутится его отяжелевшее тело. Он перекинул саблю из правой руки в левую. Выхватил из-за кушака пистоль, шоркнул по нему рукавом, накручивая пружину. Поймал на конце ствола выпученные глаза бывшего воеводы, радостно и зло спустил колесцо, брызнувшее снопиком искр. И уже когда вспыхнул порох на полке, понял, что взял высоковато.

Прогремел выстрел. Толпа нападавших отпрянула. Пороховой дым закрыл крыльцо приказной избы. Едва он схлынул, Иван увидел сбитую с Пашкова шапку, его самого, пугливо переломленного в пояснице, и расщепленную пулей ветровую доску. Сын боярский захохотал, перекинул саблю в правую руку.

— Живым взять! — срывающимся, петушиным голоском крикнул Пашков.

Иван захохотал громче. Но толпа ринулась на него с такой яростью, что в следующий миг сбила с ног, вывернула из руки саблю. Кто-то пнул его в скулу, и рот наполнился кровью. Кто-то уже сидел на спине. Похабов напрягся всем телом и понял, что той силы, которая выручала в прежние годы, уже нет. «Вот она, старость!» — подумал сдаваясь. Опал, расслабился.

Без шапки, со снегом и кровью в бороде, его подволокли к Пашкову, бросили в ноги, задрав голову за волосы. Сын боярский только рычал и вращал окровавленными глазами.

Что говорил дворянин — он не слышал. Поволокли вдруг в кузню. Его, Ивана, служилый, бегавший в Дауры, не поднимая глаз, надежно заковал ему запястье. Четверо молодцов во главе с кривоносым поволокли казачьего голову не в тюрьму, а в аманатскую избу. Распахнули дверь, втолкнули внутрь. Губастый пашковский молодец, заскочив туда же, выбил мох из дыры в стене, просунул в нее конец цепи.