Великий Тёс (Слободчиков) - страница 529

Не сводя глаз с Аввакума, он потянул на себя позвякивавшую цепь. Одним рывком перехватил ее петлей. И шепнул на ухо бес, как удобней удавить колдуна-убивца. Обернулся вдруг Иван к Пашкову.

Бывший воевода страстно подался вперед, как рыбак на рыбью поклевку. Рот его был сладострастно разинут, глаза горели. «Черт!» — мелькнуло в голове сына боярского. Будто узрел в один миг, как, удавив протопопа, выйдет из аманатской другом бывшего воеводы. Выпьют они по чарке, и кончится давняя распря. Жестко взглянул в глаза протопопа и оторопел: не было в них ни слез, ни страха. Он пристально и насмешливо глядел на сына боярского, будто успел прочесть в его глазах все то, стыдливое и сокровенное, что промелькнуло перед взором. Похабов утробно рыкнул и опустил руку с цепью.

Пашков разочарованно сглотнул слюну. Откинулся в кресле и блеснул тоскливым взором.

— Бог ему судья — не я! — еле ворочая языком, прохрипел Иван. Разжал пальцы. Звякнула о нары цепь.

— Ну, и что скажешь против меня? — насмешливо спросил его Пашков утомленным голосом. — Что ты вместо того, чтобы встретить в остроге, как подобает, бежал с бабами для блудного греха? Что, не сдав дел по нижнему острогу, бежал в верхний, а вернувшись, едва не застрелил меня и порубил моих дворовых?

— Ты мои пожитки из избы выкинул? — удивленно поднял брови Похабов.

— Я этого не делал! — усмехнулся Пашков. — Это они, — повел глазами за дверь. — Самовольно. Доложил бы мне вместо бегства, я бы их выпорол. Эй! — распахнул пинком дверь. — Приказывал я вам выселять из приказной избы сына боярского?

Губастый и кривоносый вытаращили на Пашкова испуганные глаза, боязливо завинились, тут же превращаясь из злобных псов в трусливых шавок.

Печенкой почувствовал Похабов, что Пашков вымогает его повиниться и тем кончить распрю. А сам был так потрясен наглостью, с которой бывший воевода переиначил все бывшее между ними, что, не находя слов, склонил голову и пробормотал:

— Может, и зря так осерчал! Видать, бес подначил!

— Кто без греха? — вкрадчиво, с пониманием подхватил его Пашков. — Острог я у тебя не принимал. Правь как знаешь! Я перезимую и уйду.

Запор-то на амбаре зачем было рубить? Сказал бы. Я тебе ключи отдам. Ваське Черемнинову веры нет. Пропьет!

«Правильно говорит, — размягчаясь душой, согласился Иван. — Васька может и пропить!» Замороченный ласковыми словами, вдруг усомнился: и чего так осерчал на бывшего воеводу?

Странный клекот послышался под боком. Сын боярский обернулся к протопопу, будто на отточенные тесаки, наткнулся на пронизывающие глаза Аввакума. Изможденный постник смеялся над ним, как прежде не смеялся никто, даже Пашков: