— Семьсот золотых!
— Идет! — усмехнулся маг, а я поняла, что продешевила. Да уж, надо было совсем совесть потерять и тысячу просить. За моральный ущерб и в фонд приданого. Надо же в будущую семью что-то принести, а то неудобно как-то.
— Альтар? — тихонько позвала я после продолжительной паузы. — Откуда у тебя столько монет?
— Всю жизнь копил, знал, что такую пройдоху встречу, обдерет как липку.
Я смутилась: все же он и так много для меня сделал. И как будто эта четверка — конец света. Переживу как-нибудь, а деньги ведь с неба не падают. А мне и остатков от его прежних капиталовложений хватает, да и «Три слона» со шпаргалками оплачивают мне плюшки в буфете и пополнение гардероба.
— Прости, — повинилась я. Мир снова стал обычным и мрачным. — Я пойду, наверное.
— Дань, подожди.
Уйти мне, конечно, не дали. Да и как уйдешь без куртки, которая оказалась ближе к магу, чем ко мне. А на улице сейчас прохладно, зима заканчивается. И пусть климат в Кирстене мягче, чем в родном мире, заболеть все же можно. Недаром самые большие очереди в поликлинике осенью и весной.
Альтар в одно слитное движение оказался рядом, обнимая меня за плечи. Я почувствовала, как он дышит мне в макушку, и тряхнула головой. А вот нечего бедных кикимор в жар вгонять. Мало того что обнял, печка такая, так еще и прическу портит! Я, может, всю ночь старалась, ворочалась, воронье гнездо соображала, а он так непочтительно в него дышит.
— Не фыркай, — попросил он на ушко и развернул меня лицом к себе. — Обиделась?
— Нет, — отрицательно покачала головой. — Просто не хочу быть такой.
Объяснить, какой именно, язык не повернулся. Но в мыслях создался не очень лестный образ молоденькой содержанки. А ведь действительно, в каком-то смысле Альтар меня и содержит. И что-то следовало предпринять, чтобы хотя бы в своих глазах так не пасть.
— Ты не такая. — Он наклонился ко мне, подул на челку и коснулся указательным пальцем кончика носа. — И чтобы я больше такого не слышал.
— Ты и не слышал! — не удержалась я от замечания, хотя прежней веселости, как когда мы дурачились раньше, не было.
— Дань, не важно. Не думай о себе так. Лучше подумай, если бы я не мог дать тебе эти жалкие семь сотен, разве стал бы предлагать, зная о природной склонности болотников решать проблему звонким металлом?
— Они не жалкие.
Я опустила голову, не желая смотреть ему в глаза. Это ему они, может, и жалкие, а я уже знаю, сколько на них жить можно, если не шиковать. И это большая сумма. И дернул меня леший за язык такое говорить. Не могла оценить свои трехминутные страдания двадцатью монетками? Гордость не позволила!