— Только пей… — договорить он не успел, едва из фляжки накапало на половину стакана, я залпом, чтобы не передумать, ее осушила, — медленно.
— Почему? — выдыхая ванилью, спросила я. Мир стремительно менялся, становясь если не прекрасным, то хотя бы сносным. И даже посетители как-то резко прибавили в привлекательности.
— Потому что там…
— Да не порти удовольствие! — оборвал его речь Трейс. — Наслаждайся, Дань. Семестр был ужасный, так что пора оторваться.
Я хотела было поспорить, что отрываться следует на сытый желудок и с пристегнутой страховкой, но в таверну вошли недостающие члены веселой компании, и разговор сам собой перешел на совсем иные темы.
Появление двух недостающих особ произвело впечатление. Вита, которая даже ради выхода в свет не сменила привычного облачения, скромно отступила на шаг, предпочитая издали наслаждаться произведенным впечатлением. Кира… Под цепкими и сноровистыми ручонками кикиморы у бедной иномирянки не осталось ни шанса остаться незамеченной. И пусть кудри ее были не зелены, а взгляд не колюч, внимания она привлекла больше, чем мы втроем, вместе взятые.
Аплодисменты наполнили зал, стоило Кире, почувствовавшей себя королевой, судя по гордо вздернутому подбородку и расправленным плечам, продефилировать к столу. Джейсу, поднявшемуся, чтобы помочь девушке сесть, завидовало все мужское население таверны.
— Вит, а сама? — толкнул локтем скромного стилиста Трейс.
Болотница наградила его свирепым взглядом, покосилась на меня и с шумом втянула воздух. Судя по поджавшимся губам, ароматом ванили, исходившим от меня, она осталась очень недовольна. Я же радостно изучала прибывающее народонаселение.
Они толпились, толкались, гремели посудой и дергали стулья, скрипели, шуршали и надрывно вскрикивали. И все так чудесно замерло, стоило появиться Кире, что я не удержалась и захлопала, разрушая повисшую тишину. И тотчас все переменилось: звук вернулся, а с ним и небывалое веселье наступившего хаоса.
— Кто дал ей «Небывалое веселье»? — прошипела Вита, впиваясь ногтями в запястье Трейса. Болотник и сам едва ли был спокоен, и удержать его от ерзания и стремления подскочить с места могли лишь превентивные меры.
— Это не «веселье», это немножко «сладкой радости», — отмахнулся Трейс и наконец нашел, что искал. Через весь стол юноша потянулся к маринованной капусте. — Ты не подержишь?
Ошеломленной кикиморе вручили тарелку и потянулись за кушаньем.
— Трейс, хватит! — окрикнула его Вита. — Сам держи свою тарелку, когда я с тобой разговариваю.
— Он тоже выпил для храбрости, — сдал брата Джейс, накладывая Кире салат. — Данька?