– Всего один день?
Ильяс кивнул.
– Сколько лет тебе было?
– Восемь или, может, семь. Мы спустились в хаммам и купались в озере, в пещере.
– Вы могли утонуть!
– Но не утонули. Мы играли и смеялись. И мы были настоящими братьями в течение этого дня. Хазин сказал, что хотел бы, чтобы я стал королем и мы правили вместе. Он был таким маленьким, что я сомневаюсь, что он помнит это…
Мэгги тоже сомневалась в этом, потому что Хазин сказал ей, что у него нет ни одного счастливого воспоминания из детства. Хазин дал Мэгги ясно понять, что считает своего брата таким же холодным и эмоционально пустым, как и своих родителей.
– Даже в таком возрасте Хазин понимал, что что-то не так.
– Не так?
Ильяс никогда не думал о тех годах и, конечно же, ни с кем не обсуждал это. Но рядом с Мэгги ему было спокойно, а временное убежище и ветер создавали иллюзию, что они сокрыты от всего мира, поэтому он смог рассказать ей все это.
– Я не всегда согласен с правлением моего отца.
Это не было секретом как таковым. Большинство старейшин знало об этом, и народ Зарании надеялся, что Ильяс просто выжидает, когда сможет управлять страной сам.
Тем не менее этого не следовало говорить.
Возможно, Мэгги не вполне понимала, как он откровенен с ней. Ее глаза не расширились от ужаса, она не нервничала, когда задала ему следующий вопрос. На самом деле она задала этот вопрос таким же тоном, как если бы они продолжили обсуждать бедуинов и тур в пустыню.
– С чем ты не согласен?
Глаза Ильяса сузились. Он напомнил себе, что эта женщина может соблазнить принца, а потом шантажировать его. Но в ту же секунду понял, что Мэгги не способна на предательство. Он точно знал это.
– Зарания – процветающая страна, и все же многие люди бедны.
– Ты можешь с этим что-то сделать?
– Пока нет, – ответил Ильяс.
Мэгги всмотрелась в его прекрасные глаза и увидела в них тайну. Еще немного, и она бы ее разгадала.
Не выдержав ее взгляда, Ильяс отвел глаза.
– Я ничего не могу сделать, пока он король, – проговорил принц и позвонил в колокольчик.
Тут же явилась одна из женщин. Ильяс отдал какой-то приказ.
– Что ты сказал ей? – спросила Мэгги.
– Я приказал музыкантам играть громче, чтобы никто не услышал наш разговор.
– А где они? – спросила девушка, оглядываясь.
– В другой части шатра. Они не могут слышать нас, но мы можем слышать их.
Музыка стала громче.
Разговор не приглушил желание. Ильяс посмотрел на Мэгги и увидел, что она сидит с закрытыми глазами, поддавшись очарованию музыки. Золотистый локон упал ей на лоб, и у него возникло искушение убрать его. Не для того, чтобы лучше ее видеть или прикоснуться к ее волосам. А просто так.