– Не могу представить себе, что скоро вернусь в хостел, – призналась она ему и обернулась.
– Ты туда не вернешься, – резко сказал Ильяс. – Я забираю тебя с собой во дворец. Но сначала нам нужно поговорить о том, что же все-таки произошло между тобой и Хазином.
– Ты хочешь сказать, что все еще не веришь мне? – Мэгги, нахмурившись, смотрела на него. – Ты думаешь, что есть какая-то запись?
– Ты должна рассказать мне, что произошло.
– Ильяс! – Мэгги почувствовала, что закипает. – Я не спала с твоим братом, или ты думаешь, что та кровь была фальшивая?
– Я знаю, что не спала, – огрызнулся Ильяс, но потом взял себя в руки. Он не хотел, чтобы личные отношения мешали делу. – Но это не снимает с тебя подозрение. Есть много способов доставить удовольствие. И я допускаю, что они могли отправить к нему девственницу, чтобы заманить его…
Она замахнулась, чтобы дать ему пощечину.
Насилие было недопустимо в понимании Мэгги, однако Ильяс перешел все границы и фактически назвал ее шлюхой.
Но он легко перехватил ее руку.
– Я настоятельно рекомендую воздержаться от того, чтобы бить наследного принца, – предупредил он, крепко держа ее за запястье.
Поэтому она ударила его другой, свободной рукой.
Ильяс даже не вздрогнул. Наоборот, это Мэгги содрогнулась, когда раздался хлесткий звук пощечины.
– Ты хочешь поиграть в эту игру? – тихо спросил он.
– Нет, – ответила девушка, внезапно занервничав.
– Хорошо, но знай, если ты меня еще раз ударишь, я положу тебя на колено и отшлепаю так сильно, что понадобится ведерко со льдом, чтобы ты могла сидеть в самолете по пути домой.
Его слова о доме возымели действие. Из дерзкой и непокорной девушки она внезапно превратилась в подавленное существо.
Но принц неправильно истолковал эти перемены.
– Мэгги, я не причиню тебе вред, – сказал он мягче, отпуская ее руку. – Что произошло в каюте? О чем ты не можешь мне рассказать?
Сейчас это было чертовски важно.
Не только потому, что ее туда послали, чтобы соблазнить его брата. Это было важно потому, что сейчас он заботился о Мэгги больше, чем должен был. И потому, что ревность разрывала ему грудь.
– Мы разговаривали, – сказала Мэгги и пожала плечами. – О чувствах.
– Это не может быть правдой. Хазин не стал бы говорить о таких вещах.
– Возможно, он не настолько эмоционально пустой, как ты! – выкрикнула Мэгги.
– Что он сказал? – тихим и каким-то зловещим голосом произнес Ильяс. Он больше не мог выдержать ни секунды, не зная правды. – Мэгги, игра окончена, ты должна мне сказать, что бы там ни произошло, я лучше с этим разберусь.