Даже как-то обидно стало. Когда доктор лечил меня после очередной передряги, он всегда заживлял раны лишь частично, в остальном приходилось терпеть боль и неудобство. Я, конечно, понимал, что это делалось не из вредности, а для сбережения ресурсов моего организма, но все равно неприятно.
Наконец-то Ян Нигульсович уехал обратно в больницу, получив сто рублей за срочный вызов и дорогущую амортизацию артефакта, а Глаша сумела вернуть себе привычный вид, благо снятая в преддверии купания одежда не пострадала. Но все равно ее состояние было далеким от нормального. Так что по возвращении в «Русалку» мне пришлось утешать девушку всеми доступными и относительно приличными способами.
Кстати, когда мы подъезжали к заведению, Глаша как-то недобро покосилась на новенькую вывеску с соблазнительно изогнувшейся русалкой. Обитательница морских глубин выглядела так, как ее рисовали в своем нездоровом воображении моряки, и совершенно не походила на то, что мне пришлось наблюдать в озере. Но все равно боюсь, что скоро бордель может поменять свое название.
К вечеру страсти улеглись, и Глаша даже позволила мне то, от чего отбрыкивалась все время нашего знакомства. Нет, это не какие-то особые извращения, а простой совместный выход в люди.
Проникшись теплыми чувствами ко мне, девушка самолично взяла на себя обязательства защищать мою репутацию. Так что афишировать нашу нежную дружбу она категорически не желала. Но сегодня шок проделал брешь в ее нравственной броне, и Глаша согласилась.
Через полчаса сборов передо мной стояла не разбитная представительница древнейшей профессии, а барышня в дорогом, но скромном платье, которое подошло бы любой девушке из приличной семьи.
– Хороша! – оценил я вид подруги и галантно предложил ей свою руку в качестве опоры.
Если честно, на фоне Глаши я смотрелся скромненько в своем непрезентабельном наряде, но благодаря усилиям служанки одежда была чистой, к тому же ехать домой для переодевания мне было откровенно лень.
Сегодня воскресенье, и народ в Топинске отдыхал от трудов праведных, да и неправедных тоже. А отдыхать топинцы любили и умели. Даже в обычные выходные устраивались гулянья, а на праздники так вообще проводилось нечто похожее на карнавал. До бала во дворце Куртя-Веке, конечно, далеко, но все равно весело и по-местечковому уютно.
Обычно подобные мероприятия проходили на Рыночной площади. Примыкающий к площади рынок под вечер немного затих, за исключением рядов с точками распространения фастфуда.
Раскрасневшееся за жаркий день светило сонно закатывалось за горизонт, подкрашивая алым россыпь редких облаков на пронзительно-голубом небе. Было уже не так жарко, поэтому пешая прогулка только в радость. Топинцы, также привлеченные вечерней прохладой, начали выбираться из своих убежищ, и веселье на площади набирало силу. Ближе к рынку уже вертелись высокие башенки каруселей. Два балагана со скоморохами и кукольная будка соревновались за внимание публики, особенно ее малолетней части.