– Хорошо, мы попробуем, – покосился я на выбравшегося из паромобиля кота.
Леонард Силыч и Василий обменялись не самыми доброжелательными взглядами, но, видно, решили, что проблем хватает и без дополнительной вражды.
– Я провожу вас в вашу комнату, а затем сообщу хозяйке.
Почти весь путь до входа в правое крыло здания мы промолчали, а затем я все же решил прощупать почву насчет обмена информации:
– Василий, после встречи с княжной мне бы хотелось обсудить с вами обстоятельства гибели графа.
Волколак заиграл желваками, но все же ответил:
– Оно вам надо связываться с дворянской Игрой? – Остановившись, Василий посмотрел мне в глаза.
– Плевать мне на Игру. Если Антонио сгинул по дурости, нам остается лишь оплакать его, а если там хоть что-то нечисто…
– Там все нечисто, – зарычал волколак. По его лицу даже пробежала волна частичной трансформации, но он тут же успокоился. – Поговорим об этом позже. Возможно, у вас что-то выйдет. В конце концов, я ведь сейчас говорю с бесноватым Ловцом.
Опа, а моя погремуха претерпела изменения. Даже не знаю, гордиться или расстраиваться.
Отведя меня в уже знакомую гостевую комнату, Василий удалился, а ему на смену пришла служанка. Кажется, ее зовут то ли Агафьей, то ли Агриппиной.
Следом за служанкой явился дюжий парень, приволокший мои чемоданы. Они вдвоем быстро разложили вещи по шкафам, не тронув лишь оружейного баула. Затем, так и не дождавшись дополнительных приказов, удалились. После гостиницы переодеваться и мыться смысла не было, так что я просто принялся ждать возвращения Василия.
Он управился на удивление быстро. Минут через пятнадцать в дверь постучали.
– Она ждет вас в столовой, – сказал волколак, и у него непроизвольно дернулся уголок рта. – Даже не знаю, как вы с ней будете разговаривать.
– Словами, Василий, словами, – сказал я тоном умудренного опытом старика, внушающего прописные истины подростку.
Для пикировки обстановка была не та, так что дальнейший путь мы проделали молча. Вот и дверь в столовую. Открываясь, она скрипнула совсем уж зловеще.
А петли следовало бы смазать. Распустилась прислуга.
Кто бы сомневался, что привели меня сюда не для дружеского обеда. Стол был совершенно пуст, а сидящая на стуле Даша являла собой квинтэссенцию мрака. Черное платье, черная вуаль и, что самое неприятное, ощущение черной ауры, пульсирующими кругами расходившейся от ее застывшей фигуры.
Да уж, не зря переживал Василий. Так и до срыва недалеко, а там толстенный ошейник и монастырская келья. И это если она не успеет наделать слишком уж много трупов. Но княжну можно понять – она ведь потеряла совсем не мужа или любовника. Загнись я где-нибудь под кустом, Даша, может, и поплачет, но долго горевать не станет. На той злополучной дуэли погиб ее самый близкий друг – возможно, единственная родная душа на этом свете.