Нас встретили спокойно и даже дружелюбно. Многие приветственно кивали мне, а некоторые выказывали уважение Глаше. Наверняка клиенты «Русалки». Причем никакого пренебрежения в отношении к девушке заметно не было. Не факт, что они отнеслись бы столь доброжелательно к обычной жрице любви, но все же…
Едва мы уселись за накрытый белоснежной скатертью столик, как возле нас тут же материализовался половой.
– Чего изволите? – поинтересовался он, обращаясь ко мне.
– Мне поесть мясного и горячего. Сто граммов беленькой и солений к ней, – начал я заказывать в соответствии с местными правилами приличия. Домострой в этом обществе давно канул в Лету, но и до равноправия полов еще очень далеко. – Даме мороженого.
– И фруктовый салат, – довольно смело вставила Глаша, но половой даже бровью не повел.
– И фруктовый салат, – повторил я, после чего половой дематериализовался.
Всегда поражался выучке местной прислуги и тому, с каким достоинством они себя ведут. Причем все – от лакеев в дворянских усадьбах до половых в трактирах.
Не прошло и пяти минут, как все заказанное оказалось на столе. Перехваченные на площади пирожки мне были на один зуб, так что насыщался я с жадностью оголодавшего зимой волка. Глаша в это время степенно поедала салат и с умилением смотрела на меня. Так на своих мужей-добытчиков смотрят их жены – хранительницы очага.
Увы, эта песня не про нас. И дело совсем не в Глашиной профессии, а в моей. Я уже давно выбрал свой путь в этом мире, и не будет на нем ни жены, ни детей.
Даже этот выход в свет со смотрительницей борделя имел двойное дно. В последнее время топинские мамашки девиц на выданье, неведомыми мне способами взвесив мой капитал и мою значимость в обществе, открыли настоящую охоту. Причем если раньше меня возмущали способы, к которым прибегала бедная Лиза, то сейчас ее интриги казались наивными девичьими затеями. Львицы светского общества Топинска работали намного жестче. Я даже не был уверен, что афиширование отношений с блудницей хоть как-то притормозит их на тропе матримониальной войны. Через месяц состоится летний бал в ратуше, и ходить по бальному паркету придется как по минному полю.
Народные пословицы возникают не на пустом месте, и, едва мы вышли из трактира, я осознал, что поминать Лизу даже мысленно было слишком опрометчиво.
По тротуару, кольцом охватывавшему Рыночную площадь, двигалась очень знакомая мне парочка. Бедный Леха задергался, не зная, что делать. Будь его воля, он вообще утащил бы свою даму в сторону, но Лиза решительно пресекла панические порывы своего жениха.