– По последним подсчетам, сейчас на концерн работают почти семьсот человек. Текущие доходы пока идут на погашение кредитов и развитие, но уже с начала следующего года можно будет процентов двадцать пустить на выплату дивидендов, – закончил доклад Давид, устало вытерев пот со лба.
Не думаю, что его так упарил сам отчет. Наверняка сказывался отказ от наркоты и приглушенная лекарствами ломка. Но в принципе мой друг держался молодцом, что внушало определенные надежды на будущее, но точно не в Москве.
К финалу отчета княжна проявляла явные признаки скуки, так что после заключительного слова Дава тут же повел нас к съемочным павильонам.
Увиденное нами скорее было заслугой Сержа, чем моего еврейского друга. С другой стороны, без организаторского таланта гендиректора точно не обошлось. Внутри первого ангара из дерева и гипса были выстроены декорации римского дворца. Во втором громоздилось что-то восточное, а в третьем, на котором мы и закончили осмотр, как раз проводились съемки из современной жизни. По ангару в хаотичном порядке были разбросаны имитации комнат, порой состоящие всего из двух или трех стен, плюс набор мебели. Один из таких макетов изображал богатый будуар знатной дамы. Там на кушетке и возлежала моя новая знакомая. Едва завидев нашу делегацию, Джульетта-Джулия, точнее Адель Симонова, вскочила на ноги и постаралась плотнее закутаться в пеньюар. Если учитывать, что одеждой прозрачный кусок ткани с перьями только назывался, скрыть свои выдающиеся прелести у Адели получалось из рук вон плохо.
Девушка сначала покраснела, а затем побледнела, отчего я победно взглянул на Дашу – мол, у меня тоже так получается.
Казалось, что начинающая манипуляторша и кинозвезда сейчас грохнется в обморок.
Интересно, чего ей такого успели наговорить о бесноватом Ловце?
– Подойдите, – сделала княжна величественный жест.
Адель на цыпочках, как бандерлог к удаву, подбежала ближе.
– Мадемуазель, хочу выразить восхищение вашим актерским даром. Надеюсь, вы и дальше будет радовать нас своим талантом.
– А еще умом и благоразумием, – вставил и я свои пять копеек, вызвав у княжны легкое удивление.
А вот Адель от моих слов позеленела и проблеяла что-то совсем уж невнятное.
Ого, такого цвета в реакциях на мою персону я еще не видел. Достижение, однако!
– Ладно, господа, не будем мешать творческому процессу, – милостиво изрекла великая княжна и первая двинулась к выходу.
Мы с Давой как верные пажи пристроились в кильватере.
Как только вышли из ангара, Даша вцепилась коготками мне в сгиб услужливо подставленной руки: