Помпезное здание резиденции генерал-губернатора бурлило жизнью и движением, тем самым отражая характер местного властителя. Раскланиваясь со знакомыми чиновниками, я наконец-то добрался до приемной князя. Там на своем посту привратника обосновался один из двух его адъютантов. Когда эти парни находились за спиной своего начальника, они казались роботами, вышедшими с одного конвейера. А вот по отдельности, да еще и в неформальной обстановке, были совершенно разными. Сегодня за столом секретаря находился Андрей Федорович Карбышев, который хоть и не так легок в общении, как напарник, но все же его угрюмость была скорее напускной, нежели врожденной.
О своем появлении я предупредил начальство телеграммой еще вчера днем, так что меня должны ждать.
– Андрей Федорович, категорически вас приветствую, – в шутливом тоне поздоровался я, но отзыва у слушателя этот заход не нашел.
Впрочем, адъютант босса не стал возмущаться и лишь проворчал:
– Здравствуйте, Игнат Дормидонтович. Надеюсь, у вас большой запас хорошего настроения и вы сумеете поделиться им с его сиятельством.
Похоже, дела у князя не многим лучше, чем у меня, и есть серьезное подозрение, что наши неприятности имеют общую природу.
– Мне можно пройти? – спросил я, стараясь не показать стремительного падения своего настроения, которое так бережно выпестовал Тихомир своим кулинарным искусством.
Автоматически пройдясь руками по кителю в поисках складок и одернув его, я потянул дверь на себя и едва ли не строевым шагом вошел в кабинет начальства.
– Здравия желаю, ваше сиятельство! – не доходя до стола метра три, вытянулся я.
– Хватит паясничать, не в балаган пришел, – недовольно проворчал князь, не поднимая взгляда от документов.
– Прошу прощения, Петр Александрович.
– Рассказывай, зачем явился, – ткнув зажатым в руке энергетическим пером на гостевой стул, приказал князь.
– За указаниями, – присев, сказал я, – дабы по неведению не наломать дров.
– Матюхин уже начал действовать? – проявил прозорливость мой босс, чем несказанно озадачил меня.
Не понял. Неужели передел власти в Топинские идет с согласия, а то и вовсе по приказу князя? Если так, то судье я уже ничем не помогу, тут бы самому не потерять расположения покровителя. Не то чтобы мне так уж сильно понравилось ходить под чьей-то рукой, но очень уж выгодно сложились наши с князем отношения, и рушить их дико не хотелось.
– Так он работает с вашего позволения? – осторожно спросил я.
– С попустительства, – вздохнул князь, – так это нынче называется.
Ситуация яснее не стала, даже наоборот.