Леха уже ждал меня в паромобиле, но мне понадобилась пара минут, чтобы прийти в себя.
– Черт, – тихо ругнулся я, вцепившись в руль.
Да уж, такое из памяти не вычеркнешь. То, что со мной творила леди Клара в подвале замка Куртя-Веке, до сих пор вызывает противную дрожь. Эта попытка подчинить меня ментально хоть и была провальной, но взбаламутила осадок воспоминаний. В итоге из-за моих фобий пострадала ни в чем не повинная девушка. Возможно, она вообще не знает о своем даре и использует его чисто автоматически.
Уточнять сей момент я не стану, потому что это уж точно не моя компетенция, пусть о таких вещах болит голова у жандармов.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Боря. – Ольга Филипповна сильно расстроилась?
– Не переживай, твои ухаживания ее лишь позабавили. Остальное – это наши с ней дела, – отмахнулся я, переводя котел паромобиля в активное состояние.
Боря облегченно выдохнул. Хмель еще не покинул его окончательно, но уже позволял мыслить здраво. Парень был смущен до предела, но лихорадочный блеск в его глазах говорил, что он не так уж сильно переживает об Оле, а уже предвкушает разговор с Глашей.
Ну-ну.
Увидев наше приближение, Никанор споро открыл ворота. Рядом с ним появился еще один охранник, тоже из бывших егерей. Гости у Оли непростые, а Топь совсем под боком, так что даже дюжина ветеранов, еще не растерявших навыков отпетых головорезов, точно не перебор.
Махнув рукой на короткий прощальный кивок Никанора, я вывел паромобиль за пределы санатория.
Боря заметно напрягся: он наверняка не собирался покидать уютный периметр до утра и был не особо рад подобной перспективе. Ну а я мог себе позволить покровительственный взгляд в сторону друга – сильно сомневаюсь, что нам что-то угрожает, когда где-то поблизости ошивается лояльно настроенный упырь.
Как и ожидалось, до родной каланчи мы добрались без малейших проблем. Упирающегося Борю пришлось буквально силой затаскивать в дом и пинком отправлять в гостевую спальню. Впрочем, как и Чижа, который, видите ли, переживал за командира и никак не мог уснуть.
Наконец-то утихомирившийся дом начал засыпать под мягкий топот куда-то отправившегося Леонарда Силыча и острожный шорох Кузьмича, затеявшего внезапные перестановки в подвале.