Король судорожно втянул носом воздух, будто только что очнулся ото сна.
– Она сама виновата! – заявил он.
Абблемон повернулся к племяннице:
– Говорил я тебе, никогда не оставайся с ним наедине.
Всхлипывая, девушка прижала к груди разорванное платье и потянулась за своим инструментом. Но когда попыталась поднять его, обнаружила, что в пылу борьбы они разбили его вдребезги. От вида торчащих в разные стороны струн де Сартрес затихла и выбежала из покоев.
– Она соблазнила меня, – заявил монарх, не сводя глаз с Абблемона. – Эта потаскуха.
Сенешаль всерьез задумался, не убить ли ему короля, но решил подождать и успокоиться.
– Ваше величество, вам письмо от капталя, а еще сюда направляется королева. Вы готовы ее принять? Она поймет, что здесь была Кларисса, – четко и осмотрительно доложил он.
Абблемон был привязан к племяннице, но мир и процветание Галле значили для него намного больше.
Король выпрямился.
Будто по зову, в покои вошла королева.
– Ах, – только и проронила она.
Королева была на десять лет старше своего супруга. Дочь человека, считавшегося самым богатым во всем христианском мире, она носила наряды и драгоценности исключительной красоты, а ее грацию и манеры восхваляли поэты трех разных стран. В пятнадцать лет, будучи королевой цветов, как ее тогда называли, она пела и танцевала перед открытием великого турнира на глазах у огромной толпы, состоявшей из друзей отца, тысячи рыцарей и их дам. Слава о ее невиданном мастерстве не утихла и по сей день.
Выражения, с которым она произнесла свое «ах», оказалось достаточно, чтобы разгневать монарха.
– У тебя нет права здесь находиться, ведьма! – по-мальчишески заорал он.
Королева Галле пересекла покои и остановилась около супруга. На фоне ее роскошного платья из золота и воротника, украшенного изумрудами, король и вправду выглядел сорванцом.
– Абблемон. – Королева слегка наклонила голову.
Сенешаль тут же опустился на одно колено, потупив взор.
– Я полагала, ты будешь лучше присматривать за своей племянницей.
Жеребец не поднимал глаз.
– Она накинулась на меня, словно течная сука! – вскричал король.
– Ну конечно, – тихо промолвила королева, умудрившись вложить в эти два слова как недоверие, так и полное безразличие. – Абблемон, проследи, чтобы я больше никогда не слышала ее имени.
– Как прикажете, мадам.
Кларисса де Сартрес стояла на мосту у подножия женского монастыря и наблюдала за темными водами реки – глубокими и очень холодными.
Девушка раздумывала о самоубийстве. Ее бессмертная душа уничтожена, как и все остальное. Бог мало интересовал ее. А жизнь, посвященная созерцанию и молитвам, ей совсем не подходила. Дверь ее комнаты впервые оказалась не заперта, как и задняя калитка монастыря, будто сам Господь дал ей разрешение. Никто не видел, как она пересекла внутренний двор. А может, всем было просто наплевать.