Вода казалась такой холодной, что воображение Клариссы, ее извечное проклятье, тут же нарисовало, как ее тело погружается в нескончаемую мерзлоту; как течение тянет его ко дну, чтобы оставить там навсегда; как она превращается в Бин Сидхе[30] из сказок ее нянюшки.
Настолько унизительно быть отлученной от двора – навсегда – за то, что на нее набросился король. У девушки начался приступ удушья, руки затряслись, и темнота снова сомкнулась вокруг нее.
«Но ведь не изнасиловал». Тут же перед ее внутренним взором пронеслись картины того, что могло произойти, но, к счастью, не произошло. А еще Кларисса вспомнила про скорость, с которой родной дядя избавился от нее, и безмерную радость придворных дам, прознавших о ее падении.
«Богу наплевать», – подумала де Сартрес. Тогда она вспомнила, как один молодой человек произнес эти самые слова во внутреннем дворе ее отца. Больше года назад, в Арле. И то, как она презирала его за них.
Кларисса посмотрела вверх на стоящий на горе монастырь, затем вниз на стремительные воды Руна. И тут до нее дошло, что она вовсе не сбежала – ей позволили прийти сюда, чтобы неудобная правда утонула вместе с ней. На несколько ударов сердца ненависть всецело поглотила ее – чувство, которое до сей поры девушка испытывала крайне редко.
«Если я покончу жизнь самоубийством, они победят», – подумала Кларисса де Сартрес.
ОКЕАН К ЗАПАДУ ОТ ГАЛЛЕ – СЭР ХАРТМУТ
Морское путешествие не обошлось без приключений. Сэр Хартмут икогда не заходил так далеко на север. При виде огромных глыб льда, дрейфующих в море, словно белоснежные военные корабли, он не мог сдержать восторженных возгласов. Дул попутный ветер, и за десять дней приятного плавания они достигли берегов Кеоса, самого северного острова Мореи. В лучах заходящего солнца корабли держали курс на северо-запад. Приближался конец года, поэтому де Марш предпочитал не рисковать и выбирал маршрут от острова к острову, чтобы не выходить в открытое море. К счастью, штормов им удалось избежать.
К западу от Кеоса моряки заметили треугольный парус, предположительно огромного латинца, скользившего вдоль линии горизонта. Однако на следующий день, едва забрезжил рассвет, они снова оказались одни посреди бескрайнего океана.
За семнадцать дней путешествия им досаждал лишь дождь со шквалистым ветром. Три корабля не теряли друг друга из вида: «Божья благодать» шла впереди, за ней неровной линией следовали два судна сопровождения, расстояние между которыми составляло не меньше мили.
Каждый день от рассвета до заката сэр Хартмут во всеоружии проводил на главной палубе. По его приказу грот-мачту обернули толстым стеганым полотном, и он постоянно упражнялся у этого импровизированного тренировочного столба, нанося топором колющие и режущие удары. Во время продолжительных перерывов Черный Рыцарь сидел на носу корабля, любуясь безмятежной гладью океана. Иногда Этьен де Вье или Луи де Харткорт, второй его оруженосец, подходили и что-то читали ему, а бывало, устраивали дружеские поединки на затупленных мечах или копьях.