– Ирки, – сказал Та-се-хо. Он уютно привалился к спинке, выросшей из узловатого деревца. – Это их край. До Н’гары всего несколько дней плавания на юго-восток.
Младший восстановил для старшего навес, нагромоздив столько сучьев, что они почти полностью защищали от непогоды. Во всяком случае – от ветра, благодаря шкуре хейстеноха.
Вечером третьего дня Та-се-хо взглянул на их третье изделие и кивнул.
– Завтра пристроим фальшборты, – объявил он. – Вы молодцы.
К полудню лодка была готова, и они сняли лагерь. Та-се-хо велел убрать ошметки оленины и мусор, скопившийся за несколько дней стоянки.
– Приберите здесь, чтобы самим было приятно, – сказал старый охотник. – Ирков многие ненавидят, но я не из таких. Леса хватит на всех.
В тот день они поплыли на запад, а лагерем встали под очередным навесом, оставленным ирками.
– Царство Тапио, – сказал он. – Моган живет севернее. Мы в пограничном краю. Будьте начеку. Здесь держат солдат обе стороны. – Зловеще улыбнувшись, он потер ключицу. – По крайней мере, их называют солдатами.
Они продвигались мучительно медленно – переломанные кости и срастающиеся ребра превратили плавание против устойчивого западного ветра в унылый кошмар, несмотря на красоту солнца, играющего на воде; косяки гусей и уток, направляющихся на юг; морозные белые облака поздней осени, которые мчались по небу, и великолепные берега, устланные багряной и золотой листвой. Та-се-хо безостановочно курил. Запасы продовольствия иссякли, потом закончился табак, и, наконец, близ места, где Верхняя река впадала во Внутреннее море, им пришлось высадиться, чтобы поохотиться и насушить мяса.
На исходе дня они причалили к песчаному берегу, исчерченному другими лодками и множеством ног. После бесплодной вечерней охоты устроились у крохотного костерка, жуя пеммикан. Гас-а-хо выплюнул хрящик.
– Дров мало, – изрек он. – Я наскреб, что сумел, но это все хворост для баб.
– Повелители были здесь. – Та-се-хо показал на следы. – Я их чую. Пятьдесят воинов. Они простояли день, может быть, два. Перебили всех оленей и пожгли весь лес.
Нита Кван глянул на заходящее солнце.
– Воюющая сторона? – спросил он.
– Не думаю, – ответил Та-се-хо. – Утром найдем их стойбище и посмотрим.
Они улеглись почти сразу, как стемнело, а когда проснулись – до зари и насквозь продрогшие, – уже вовсю падал снег. На растопку осталось мало что, и это был лапник. Нита Кван пробежал чуть ли не милю по берегу, нашел немного кедрового плавника, принес. Ребра болели, но разминка пошла на пользу, и он впервые за долгие часы согрелся. Плавник горел красиво, аромат шел почти волшебный, вся троица наелась пеммикана и напилась сассафрасового чая.