Тот погрузился в сумерки за последние месяцы, так как герцог все активнее прибегал к зелью, чтобы сдерживать старика. Теперь здесь было светло и чисто. А на мраморном постаменте в центре ротонды размером с ливиапольский собор Святой Софии стояла статуя женщины: почти наверняка – Пруденции. Она улыбалась.
«Это лишь видимость, – сказал Гармодий. – Но я, уходя, подумал, что ты по чему-нибудь затоскуешь. Время у меня было. Я имел доступ ко многим твоим воспоминаниям и сделал ее настолько похожей на живую, насколько посмел».
Габриэль посмотрел на настенные символы.
«Я вижу более пятисот потенциальных заклинаний», – проговорил он.
«Я предоставил тебе все, что мы знаем».
«Ты пугаешь меня, старик. Мне, верно, следует выпить отравы, чтобы ты сгинул».
«Послушай, мальчик. Пожив у тебя в голове, я столько узнал, что не стал бы… еще чего! Достаточно сказать, что я в любой момент мог завладеть твоим мировосприятием. Но зачем? Я этого не сделал. Подумывал, но – не сделал. Есть вещи, до которых даже я не унижусь».
«Ты не хочешь стать Шипом».
«Даже Шип не хотел стать Шипом. Этот несчастный урод становится оболочкой – орудием».
«Чьим?»
Снова пауза.
«Объяви привал», – велел Гармодий.
Герцог собрал вокруг себя все войско, и вскоре снег был утоптан копытами. Затем лошадей сбили в плотный табун на окраине ельника, который защитил их от ветра. Стоял такой холод, что перехватывало дыхание, а под кронами древних деревьев завыли шакалы. Лошади нервно перетаптывались.
– Пойдем-ка дальше, – сказал граф Зак. – Слишком холодно для стоянки.
– Погоди, – отозвался герцог.
Мелкими рывками температура повысилась.
Воздух прогрелся достаточно, чтобы дышалось легче, и вскоре солдаты уже стягивали рукавицы и снимали с лошадей вещмешки.
«Я и не знал, что чары на это способны», – признался герцог.
Гармодий рассмеялся.
«Веришь мне, значит?» – спросил он.
Герцог отвесил поклон, оставаясь в своей личной ротонде – прекрасной и чистой.
«Не целиком и полностью, Гармодий, но достаточно, чтобы насладиться этой минутой и с известным смирением принять твое поучение. Я хочу попробовать еще».
«Еще?»
«На шакалах».
«Ну и чудной же ты человек».
Он усыпил их, чтобы не дали деру. Затем и вокруг них повысил температуру.
«Я чувствую некоторое родство с ними», – заявил герцог.
Утром отряд герцога прибыл на берег Вьюна, где обнаружил остатки лагеря: срубленные деревья, завал из гальки и лапника, окруженное частоколом убежище. На треть пути через Вьюн протянулась каменная опора моста, а куча обломков моста ледяного наглядно свидетельствовала, что здесь была переправа.