– В таком случае благодарю вас, мессир, как и всегда. Мы должны возобновить танец, иначе пойдут разговоры.
Он взъерошил юному Галааду волосы.
– Что с тобой случилось? Ты белый, как снег.
– Я… ударил человека. – У Галаада перехватило дыхание. – И он сгорел, как факел.
Король помолчал, уже занесши ногу, чтобы шагнуть.
– В самом деле? – спросил он. – Есть одно пророчество… впрочем, уже не важно. – Он склонился к своей королеве: – Странная ночь, и я буду рад, когда она закончится.
Они вернулись на реку, и королева вновь предалась танцам. Воздух загустел, и ей стало трудно дышать. Она решила, что с факелами неладно…
Затем она перешла к незнакомцу – коротышке с черной бородкой клинышком. У него была ослепительная улыбка и угольно-черные глаза.
Позади него в круге…
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ЛИВИАПОЛИС – НАЕМНЫЙ УБИЙЦА И КРОНМИР
Укрывшись в каком-то сарае, он собирал свое оружие. Все восемнадцать стальных частей арбалета он разложил на грязном плаще с капюшоном из белой шерсти. Он взводил его посредством встроенного в корпус винта, умел управиться с ним одной рукой и разрядить, надавив большим пальцем на курок в верхней части. Арбалет изготовил этрусский мастер, а стрелы были снабжены стальными наконечниками. Сам арбалет представлял собой стальную пружину длиной в размах рук и был не только искусно сконструирован, но и оснащен герметическим устройством, которое помогало стрелку подкручивать винт при зарядке.
Каждый дюйм сверкающей стали он очистил от влаги и грязи, после чего смазал лучшим китовым жиром.
Покончив с делом, он бережно взвел арбалет, поставил на массивный предохранитель, который придерживал пружину, и сунул в заплечную корзину лудильщика. Он год учился с ним обращаться, но все равно всерьез опасался носить его за спиной заряженным и взведенным.
Правда, со страхом он боролся всю жизнь, а потому отпер дверь сарая, где прятался, натянул поверх замшевых перчаток промасленные шерстяные рукавицы и пристроил корзину за плечи.
Он продрог до костей и знал, что за ним охотятся.
Кронмир ждал там, где обещал, – под аркой старинного акведука, ровно в пять, когда зазвонили колокола. Наемного убийцу слегка удивили отголоски ликования на большой площади – столь громкие, что долетали за милю и даже дальше.
На Кронмире был праздничный рождественский колпак и длинное одеяние, как у купца, но венчик из ягод уведомлял о безопасности, и убийца подошел без боязни.
– Христос воскресе! – произнес он. Так говорили не на Рождество, а на Пасху: последний знак того, что все хорошо и спокойно.
– Воистину воскресе! – отозвался его наниматель. – Вы промахнулись. Убийца чуть помедлил.