Майкл свел ее по ступеням от дамского шатра к танцевальной площадке.
– Это политика. Всегда есть какая-то подоплека, но нет, она по нему не сохнет.
– О, – отозвалась Кайтлин. – Какая жалость. Я влюблена и хочу, чтобы и все остальные влюбились.
Майкл сгреб ее в охапку и поднял, исполняя первую фигуру морейского рождественского танца. Она взвизгнула.
– Ты надорвешься – во мне сто пудов!
Он улыбнулся, поцеловал ее, а она повернулась и укатилась в танец.
Красный Рыцарь подошел к принцессе. Она стояла в кругу своей свиты рядом с леди Марией, и ее лицо обрамлял пурпурный шелковый капюшон с белой меховой оторочкой. Укороченная шубка, подбитая горностаевым мехом, прикрывала парчовое платье с золотой вышивкой.
Она казалась неописуемо прекрасной – бледная кожа, нежный румянец и искрящиеся глаза.
В свете факелов он остановился перед нею на свободном пятачке, лег и вытянулся во весь рост. Его одежда из красной оленьей кожи выглядела лужей крови, а в снегу он сразу замерз. Он задумался, не убьет ли она его, пока он лежит у ее ног, но за ним наблюдали двадцать тысяч человек, и было невозможно уклониться от выражения преданности.
Леди Мария возвысила голос:
– Принцесса империи предлагает вам подняться!
Принцесса подала ему знак, и он встал: сперва на оба колена, после чего поцеловал подол ее платья, а затем на одно – тут он поцеловал руку.
В снегу осталось три алых пятнышка.
Ее правая кисть была обнажена, и она крепко вцепилась в его руку. А потом наклонилась.
– Это была не я, – прошелестела она.
Его согрели эти слова. Она нравилась ему больше, чем он хотел, и было приятно, что ради него она соблюдает формальности, хоть он и не верил ей.
Он ответил таким же пожатием.
– Что – не вы, ваше величество? – спросил он.
В потаенной глубине сердца он боялся ее неприкрытой ненависти, пусть даже силился постичь ее умом.
Но простых ответов не было. Подошел Тоби и отряхнул его; ему дали горячего вина, которым он по возможности незаметно обменялся с Тоби. От него не отстанут и попытаются убить. Всеобщие танцы – идеальная обстановка для этого, и все же он обязан присутствовать.
Бинты пропитались кровью, и от нее стыла кожа.
Он пожалел, что рядом нет Тома Лаклана.
Зато был Гэвин, присутствие которого согрело, как жаркий костер. Еще раз поклонившись принцессе, Красный Рыцарь обратился к брату:
– Все ли на месте?
– Готовы, как были и будем всегда, – ответил Гэвин. – Мастер Мортирмир тоже начеку.
Красный Рыцарь воспринял уход Гармодия как удаление больного зуба. Он то и дело заглядывал в свой Дворец воспоминаний, ожидая вторжения. А где-то в числе последних приоритетов гуляла мысль о том, что если Гармодий овладел юным Мортирмиром, то следует принять какие-то меры.