– Как следовало сделать сразу, – вставил Аэскепилес.
– Нет. Послушайте, друзья мои. Я хотел сместить императора ради спасения империи. Он глупец. – Андроник огляделся по сторонам. – Но если я поведу моих рекрутов, пехоту и страдиотов в долины Мореи на войну, то кто окажется глупцом? Что от нас останется? Трупы – на разграбление этрускам, пришедшим из-за Стены и альбанцам. Мы бросили кости и проиграли. Глупец обзавелся друзьями. А мы теперь враги своей родины.
– Нас предала Ирина, – сказал Деметрий.
Глаза Андроника вспыхнули.
– Я должен был поберечься женщины, способной предать родного отца.
Деметрий так и стоял перед ним на колене.
– Я не готов к сдаче.
– Ты храбрый юноша, – улыбнулся Андроник.
– Мы можем победить! – уперся Деметрий.
– Согласен, битву ты выиграешь. В итоге погибнут сотни наших лучших людей. То же случится с наемниками и сотнями императорских гвардейцев. И что? Город все равно останется в руках Ирины. Война продолжится. А империя будет слабеть с каждым погибшим – неважно, с чьей стороны. – Андроник отпил из кубка. – Вина моему совету! Давайте обсудим капитуляцию.
Аэскепилес шевельнулся.
Деметрий продолжал стоять у герцогского стула.
– Отец, – произнес он, и в его голосе проступила редкая нотка мольбы. – Отец!
Андроник послал ему улыбку.
– Нет, мы не сдадимся, – заявил Деметрий.
– Ты, магистр и главный камергер? – уточнил Андроник.
Деметрий резко выпрямился и навис над отцом, сияя золотыми доспехами.
– Да!
– Тогда я советую вам сесть на корабль, – сказал Андроник. Его голос окреп. – Ибо в глазах Господа я – герцог Фраке! И армия, расквартированная снаружи, повинуется мне. – Он уловил движение главного камергера и нахмурился. – Стража! – взревел он.
– Отец! – вскричал Деметрий. – Остановись и выслушай!
Он выхватил тяжелый кинжал, висевший на поясе, и как бы в замешательстве уставился на него.
Андроник застыл.
– О, сын мой! – проговорил он.
Деметрий затряс головой.
– Я не стану! – выкрикнул он.
Андроник возвысился до главнокомандующего империи не для того, чтобы пренебрегать опасностью. Его взгляд метнулся к главному камергеру, который уже спешил напасть с фланга, а после – к Аэскепилесу; этот спокойно стоял у двери, а из его жезла тянулись две толстые черные нити – одна к главному камергеру, а другая к Деметрию.
Андроник не дрогнул и не сказал ни слова. Он выхватил и метнул свой кинжал – в Аэскепилеса.
Клинок ударился о невидимый щит и сгинул в рое искр.
Аэскепилес улыбнулся.
Бросок заставил Андроника встать, и теперь он сделал шаг вправо, еще убеждая себя, что сын намерен его защитить.