– Вот и не получится, – стоял на своем Михаил. Он говорил все более резко и хлестко, привычное его легкое валяние языком куда-то пропало, уступив место жесткому карканью. – Имей в виду, – сказал он, – я уже сообщил куда полагается, так что можешь на мою жилплощадь губы не раскатывать. А можешь немедленно ее освободить. Ключи соседям отдай, соседи присмотрят, я уже договорился…
Это был какой-то бред, словно сон на самом деле не закончился, просто романтика в нем сменилась всплеском абсурда. Веня не мог поверить, что разговаривает с другом, со своим старым другом, с которым в прежние времена не раз попадали в действительно сложные ситуации и благополучно из них выбирались.
– Ладно, – устал сопротивляться Лис, – будь по-твоему. Но мне нужно еще три дня.
– Немедленно!
– Три дня…
– Сегодня же!
– Я ведь могу ключи и Анне отдать… – решил блефовать Веня.
Михаил снова надолго задумался.
– Я так и знал, что без твоего участия не обошлось, – сказал он наконец. – Подлец ты, Лис! Падла!
Это была неправда, к уходу Анны Лис не имел ни малейшего отношения. Но что-то, какая-то злая сила прямо сейчас, в данный момент разрушала их с Мишкой дружбу, и ничего поделать он не мог. Их давние, очень давние отношения, похоже, разваливались на глазах, и склеить их, если и удастся, так не скоро, но такими, как прежде, они, вероятно, уже никогда не будут. Все, что он мог в данный момент и в данной ситуации сделать, – это выторговать себе пару дней передышки. Время нужно было ему хотя бы для того, чтобы все как следует обдумать и постараться понять, что же происходит. А пока он не понимал ничего. Пока у него было лишь вполне обоснованное подозрение, что все силы этого мира ополчились против него. Но вот почему? Что он им сделал? Этого он не знал.
– Три дня, – повторил он свое условие.
– Два, – сыграл на понижение Михаил.
– Три, – оставался тверд Веня.
– Черт с тобой! – вынужденно согласился друг, все еще друг. – Хотя это уже не имеет значения. Впрочем, как хочешь, я тебя предупредил… И чтобы духу!.. – закончил он эмоционально, на высокой ноте, и бросил трубку.
Веня постоял какое-то время, держа телефонную трубку прижатой к груди, слушая, как пробиваются из наушника во внешний мир гудки отбоя. «А денек начинается, похоже, даже веселей, чем вчерашний, – подумалось ему невесело. – Интересно, какие результаты по итогу будут вечером?» Он медленно, почти машинально положил руку на рычаг телефона, отсекая соединение, а потом так же медленно и осторожно вернул трубку на место.
В квартире повисла звенящая тишина, в которой, как обрывки галлюцинаций, плавали, перемешиваясь, клочки секунду назад случившегося разговора, слова, фразы и множество вопросительных знаков. То есть сама тишина и звенящее в ней напряжение звучали как вопрос: что это было? Реальность, возникшая вчера из каких-то первоначальных непонятных знаков, странных поступков людей и выпавших из нормальности событий, продолжилась и этим утром. Продолжилась разговором, который не должен был случиться, с человеком, со старым знакомым и другом, который вел себя как совсем незнакомый и не совсем друг. Мягко говоря. Абсурдностью и фантастичностью реальность продолжала тот сон, в котором он побывал ночью, и имела все шансы переплюнуть его в этих компонентах. Сон, который Лис помнил на удивление хорошо, со всеми деталями, такими, как, например, запах духов Совы, цвет двери мастерской или упругость травы на газоне, казался ему более реальным и более нормальным, чем разговор с Мишкой. Веня вновь почувствовал себя зверем, загнанным в угол, из которого нет выхода. Горят и приближаются факелы, слепя и обжигая лицо… Или морду? Ну нет, он не зверь и не даст себя в обиду. Хотя зверь тем более будет бросаться на врагов и рвать их клыками, пока сможет двигаться. Но он должен что-то придумать. Должен. Правда, в голову пока ничего не приходило толкового. Бестолкового – тоже не приходило. Пустота кромешная. Хорошо хоть, есть время подумать, спасибо Мишке. И – привет Мишке!