Он протянул в ответ копытце и словно немножко повеселел. Трудно объяснить, но мне вовсе не казалось странным, что я пожимаю не руку, а крепкое волосатое копытце. Я считал, что это вполне нормально.
Трине посмотрел туда, где скрылись Тялве и его папа, а потом, прищурившись, оглянулся в сторону поселка. Глаза его походили на два небесно-синих камешка, а брови были светлые, почти белые.
— Ты правда хочешь отыскать Господина Смерть? — спросил он. — Хоть и знаешь, что он может убить тебя?
Я надолго задумался, прежде чем ответить. Как все это будет, если я умру? Я никогда больше не увижу папу, Нинни и моих плюшевых мишек. Никогда не прокачусь у папы на плечах до песчаной косы и не увижу, как наши мокрые плавки оставляют цепочку капель-следов на дороге. Никогда больше не открою калитку в наш сад, не посижу в траве под кленами в тенистой прохладе и не буду смотреть, как ветер колышет листья, словно пускает в пляс тысячу зеленых юбочек.
Все это я могу потерять, если отправлюсь на поиски Господина Смерть.
А если я не стану его искать, если вернусь домой, то сохраню все это и потеряю лишь одно. Я думал, что уже смирился с этой потерей, но на поверку вышло иначе: я оказался не готов к ней.
— Да, хочу, — ответил я. — Хочу найти Господина Смерть.
Трине кивнул. Он прикусил губу, а потом сказал:
— Тогда я тебе помогу.
— Правда?
— Конечно. Кто-то же должен показать тебе дорогу.
Не знаю, как это случилось, но внезапно мои руки обняли его и сжали так, что кости хрустнули. Трине эти объятия удивили не меньше моего, но за ненормального он меня точно не принял. Нет, он улыбнулся так, что я увидел все его белоснежные зубы, и в глазах у него заплясали радостные искорки.
— Ну, идем? — спросил я.
— Сперва надо немножко поработать над твоим видом, — ответил он и выбрался из кустов. Я последовал за ним. Когда мы встали на ноги, он снял с себя плащ с красивой медно-красной подкладкой, вытащил несколько шипов, застрявших в ткани, а потом надел его мне на плечи. Плащ оказался тяжелее, чем я думал. Он был очень теплый. Трине застегнул пряжку на левом плече и накинул мне на голову большой широкий капюшон. Отступил на пару шагов и осмотрел меня.
— Не так уж и плохо. Только старайся их не высовывать, — он кивнул на мои босые ноги. — А теперь идем ко мне домой. Надо собрать вещи в дорогу.
Трине показал мне тропу прямиком в поселок, но мы по ней не пошли, чтобы ни с кем не встречаться. Вместо этого мы направились к реке. Она протекала по лугу, словно длинный кривой разрез от ножа, а по обоим берегам густо росли рябина и черемуха. Они укрывали нас от посторонних взглядов, пока мы шагали к далеким печным дымкам.