— Леня, сыночек, я же папка твой! — Митрофан Капитонович сипло произнес давным-давно приготовленные слова и сам едва не заплакал. Присел перед сыном на корточки и протянул ему кулек с конфетами, самыми дорогими, что нашлись в магазине. — Я ж гостинчик тебе привез!
Ленька шагнул вперед, и ножки его неуверенно дрогнули. Сам ли он шагнул, бабка ли его подтолкнула — этого Митрофан Капитонович не заметил. И долго потом себя казнил, что не заметил. Шагнув вперед, Ленька не взял протянутого кулечка.
— Уходи! — тоненьким голоском сказал он и оглянулся на бабку, ища поддержки. — Уходи! — повторил он, получив ее. — Ты нам не нужен! — И, совсем как взрослый, махнул рукой в сторону двери.
Теща как-то зловеще, безгубо улыбнулась. Поощряя, будто за хорошо вытверженный урок, она погладила внука по голубой стриженой головенке, потеребила его коротенький чубчик. Ленька отступил на шаг, прижался к бабкиным ногам и исподлобья посмотрел на отца. «Забыл, — подумал Митрофан Капитонович, выпрямляясь. — Отца родного забыл!..»
— Иди, рвань несчастная! — бесстрашно зашипела теща. — Уголовник чертов! Ишь приперся чужую жизнь заедать! Иди, куда краденое носил! И дитё вон отказывается!
Ленька испуганно глядел на нее снизу вверх. И Митрофан Капитонович, поколебавшись, ушел, как того единодушно требовали сын и теща. Тихо ушел, без скандала. Выйдя за дверь, вытер лицо, забрызганное тещиной ядовитой слюною, постоял, ошеломленный случившимся, и захватил со столика в сенях «вечную» иглу для примуса, которую сам в свое время и сделал на заводе, — захватил, сам плохо соображая, зачем. На место иглы положил кулек с ненужными теперь конфетами. А иглу бережно сунул в карман. Так она там эти годы и лежала, завернутая в прозрачную бумагу.
К вечеру того несчастного дня Митрофан Капитонович узнал, что Маруся, пока он сидел, отбывал наказание, сошлась и живет с продавцом из магазина «Промтовары». Василием того продавца зовут.
— Не то любовь у них с твоей Маруськой, не то артель, — сказал ему за пивом верный друг Виталька, с которым он и в ремесленном вместе до войны обучался, и на фронт ушел в сорок втором. — Васька этот тканями торгует. Ну, натягивает… А Маруська твоя на дому фуражки-восьмиклинки шьет и всякое такое. Теща продукцию на толчок по выходным носит. Полное разделение труда. И нужен ты им, выходит, друг Митроша, как собачке Жучке пятая нога!
Митрофан Капитонович слушал, молча хмурясь, и не хотел верить в то, что все рассказанное другом — правда. Утром, переночевав у Витальки, он отправился к своему бывшему дому. Таил надежду встретиться с Марусей, а повстречал соседку.