– Ты называешь это пьянством? – пренебрежительно оглянулся Мелек Ахмар.
Никто не сполз под стол, не говорил на повышенных тонах, никто даже не
смеялся. А благодаря дурацким летучим кубам, в таверне и девок-разносчиц
на пощупать не было. Он стукнул Гурунга. – Это твой бар головорезов? Ты
хочешь, чтобы я сверг Бога-Машину с этими обвисшими хренами?
– Они слегка анемичны, – признал Гурунг.
– Свергнуть Карму? – поморщился Гаджи. – Мне это не очень нравится. Я не
буду о тебе докладывать, Гурунг, из-за той давней штуки, но правда, пора
бы уж тебе прекращать водить компанию с дегенератами.
– Дегенерат? – Мелек Ахмар схватил старика за воротник, осклабился ему в
лицо. – Я король-джинн Мелек Ахмар, Владыка Вторника, старый ты мудила!
Я могу выпить весь этот город досуха и уйти на своих двоих. Я трахну
каждого мужчину, женщину и козла в этом жалком месте и у меня все еще
будет стоять. – Он швырнул Ганжи на стол с потрясенными нулями.
Поле искажения изогнулось вокруг него словно пчелиный рой, звук и
атмосферный эффект которого заставили хомов испытать тошноту, когда он
проплывал над ними силуэтом, подернутым дымкой могущества, а затем с
хрустом приземлился на бар, расколов твердую ламинированную поверхность.
Его кожа была красна, красны были его глаза, словно их вылизало пламя, и
его архаичные заявления больше не казались такими уж смешными. Хомы
жались к полу, ожидая припадка неистовства. Но Мелек Ахмар, на данный
момент, не был заинтересован в разрушении. Он слишком долго спал. Чего
он хотел на самом деле, так это хорошей вечеринки. Он схватил мигающий
барный юнит и вырвал его из стены. Кубы с напитками остановили воздушный
балет и в беспорядке опали, осыпаясь на злополучных клиентов. Двумя до
невозможности сильными руками он выломал саму барную стойку, открывая
под ней большой запас кубов. Если только это дерьмо у них и есть, значит
его он пить и будет.
Он принялся их раскидывать.
– Нули! Возрадуйтесь, ибо ваш король с вами! Сегодня мы пьем, пока
машинки в ваших спинах не взмолятся о пощаде! И хватить этой мерцающей
хрени. Пусть кто-нибудь сыграет музыку!
Потерянные, нули уставились на него. Гурунг поднялся, схватил два куба и
спокойно опустошил оба. Он схватил еще два, перекусил их пополам,
заливая лицо жидкостью, откинул голову назад и испустил улюлюкающий
воинский клич гуркхи. Кто-то влепил кубом в лицо Гаджи и внезапно старик
эхом повторил клич Гурунга, поедая куб словно арбуз, пока тот разжижался
в темный ром. Весь бар словно распустился, бутон раскрывшийся грубым и
пестрым цветком. Пара заскочила на стол и принялась целоваться, компания
начала громко петь, фальшиво и не в такт, но старую песню, которую все
знали. Нули в зале принялись скакать, танцевать и кричать. Вечеринка
началась.