Проснувшись этим утром, он обнаружил, что она ушла, но оставила для него
горячий чай и милую записку. Ему совершенно не запрещалось
задерживаться, но оставаясь один в ее квартире, он всегда чувствовал
себя чужаком. Желание порыться в ее ящиках или шкафу было почти
неодолимым, но Гамилькар был человеком чести. Кроме того, любая
неправедная информация обесценила бы доставшиеся с большим трудом
доверительные моменты, подбрасываемые время от времени полковницей,
осколки ее жизни, которыми он дорожил и хранил словно камешки-голыши в
кладовых своего разума.
Ее чай был великолепен, с идеальной дозировкой сахара и молока,
заваренный в чайнике, а не кухонном юните, и он пил его у окна, голый,
отраженный в городе. Он думал, что, возможно, был скучным человеком, со
скучной работой, что жизнь отчего-то всегда держала его на задворках,
словно он скользил по ее поверхности, никогда не окунаясь в самые кровь
с кишками. Может это полковница в нем и видела — бутафорию, манекен?
Сохранилось ли еще какие-нибудь достижения, где-нибудь в мире? Еще
существовали до жути бедные места, места уничтоженные нанотехом;
постчеловеческий и каменный век сплетались воедино, на планете
переплетались а рай и преисподняя, и ему казалось, он должен быть
благодарен, что живет в первом. Он ибыл благодарен. Он верил в
Карму с убежденностью, далеко превышающей его веру в богов или нирвану.
В конце концов, о ее работе он знал из первых рук. В ее алгоритмах не
было ничего тайного, нормальный человеческий мозг не мог их понять, но
мог видеть символы и числа когда пожелает, изучать интересующие его
части. Какая богиня задирала рубашку и позволяла верующим разглядывать
ее кожу?
Когда чай закончился, он помыл чашку и чайник, и поставил их сушиться.
Затем оделся, разобрал постель, сменил простыни и наволочки, потратив
последние несколько минут, чтобы стереть любые следы своего
проникновения. Он делал это каждый раз, хотя она никогда об этом не
просила, казалось, даже не замечала этого. Привычные действия помогали
ему сконцентрироваться, и он считал это меньшим, что может сделать за ее
нарушенную упорядоченность. Со слегка отяжелевшим сердцем он спустился
по лестнице в свою квартиру, как случалось каждое утро среды. Позже,
приняв душ и побрившись, он устроился на диване, чтобы поработать.
Отчеты безопасности были нормальными: кидалы на баллы, багоюзеры,
аферисты — все были в пределах известных параметров, список наблюдения
за склонными к насилию был под контролем дронов, наблюдался рост
неграждан, но это было ожидаемо во время туристического сезона и, в
любом случае, зажиточные туристы никогда не доставляли проблем. Дни
европейских рюкзачников в поисках философии молитвенной мельницы,
жизненных установок и дешевого хаша, давным-давно прошли. Карма облагала
гостей налогом в твердой валюте, и они хорошо платили, чтобы увидеть
Жемчужину Гималаев.