Павлуха Долговязый грозил издали старику кулаком. И кричал:
— Ну, не попадайся, дед! Я тебе врежу по мослам. Чтоб не жилил и не хитрил.
И не раз это обещание сбывалось, после чего, хватаясь за ушибленное место, дед Архип хромающей походкой покидал поле. Ковылял к дому, к своей старухе.
Его провожали всеобщим смехом. И понимали, что на сегодня он отыгрался. Получил травму.
Лапта нам надоедала быстро. К тому же приходили заботы об огороде, и надо было помогать матерям. Но забав по весне много.
Четырнадцатого апреля дядя Лёша Лялякин, вернувшись в полдень с работы, сказал:
— Волга тронулась. — И сверкнул серыми глазами, зажигая нас. — Был такой треск… Жуть! А по зелёному льду будто молнии скакали. После сквозь эти трещины вода хлынула фонтанами. И пошло, пошло — закачался лёд, как пьяненький.
— Эх, посмотреть бы, — выдохнул Грач.
— Я разве против, — сказал я.
Мы копали у них на огороде грядки под лук. А дядя Лёша стоял за забором и, положив локти на жерди и куря свой ядрёный самосад, всё это рассказывал.
Колькина мать, выйдя из дома, подслушала нас.
— Будет шляться, — сказала она Кольке. — Делов по горло.
— Так сегодня выходной, мама.
Колька окинул взглядом грядки, потом глянул на навоз, вывезенный нами на огород, и, наверное, подумал: порядком мы наработали. И дядя Лёша так подумал и потому тоже попросил:
— Пусти их, Катерина. Такое можно раз в год увидеть.
Но Колькина мать разозлилась.
— Не суйся куда не просят.
И упрекнула:
— Вечно ты, Лексей, дразнишь ребят.
Но когда дядя Лёша, в сердцах махнув рукой, заковылял прочь, она словно одумалась. И смиловалась:
— Ладно, ступайте. Только к вечеру чтоб дома. Одна нога там — другая тут.
Повторять нам разрешение не надо было: мы куски хлеба — в зубы, варёную картошку — в карман и подались. Мимоходом свистнули Лёньке; хоть и жених, но всё-таки товарищ. И он, конечно, — за нами. Ему-то жить было проще — дел по весне никаких. Лёньку мать баловала. Не утруждала. Зато она всегда была начеку. И на этот раз сурово окликнула:
— Ты куда?
Лёнька на бегу спрятал кусок хлеба за пазуху — мы ему уже сказали куда. Но матери он крикнул:
— Я счас… На минутку. Малышка сорочиные гнёзда нашёл — целую колонию. Мы только яйца соберём.
— Смотри штаны не порви! — ещё строже предупредила Лёнькина мать.
И, уходя, громко хлопнула калиткой. Это означало, что она разрешила.
Около леса встретилась нам Валька Ларина — шла с сумкой из магазина. Её синие-пресиние глаза светились, будто само небо.
— Мальчишки, вы куда?
— На Волгу. Ледоход смотреть.
— А меня возьмёте?
И, не дожидаясь ответа, она поспешила: