— Помогите!
Мы прямо в одежде попрыгали в Волгу — и сильный и быстрый Колька успел прийти Лариной на помощь. Он ухватил её за полосатое платье уже под водой и вытянул на поверхность.
Потом мы сушились на солнышке и на ветру. Валька порядком нахлебалась воды, и её рвало.
И хотя Лёнька поддерживал ей голову и укрывал её своей сухой рубашкой, всем — и девчонкам и ребятам — было ясно, что их дружба кончилась. И вообще Лёнька потерял её навсегда.
Над Волгой о чём-то кричали чайки, горбатые волны по-прежнему бились в грудь брёвен, и казалось, ничего не случилось.
Или случилось.
Ребята развешивали мокрую одежду и, отвернувшись от Лёньки, почему-то молчали. Девчонки тоже притихли — никому не хотелось говорить. Меня тянуло на размышления: «Самый опасный человек — это трус… Ходит и живёт рядом, но случись беда — сразу предаст. А ведь ему веришь, вместо того чтобы жить подальше».
А Колька Грач, сжавшись, стесняясь своей пестроты, задумчиво смотрел на противоположный берег.
Я знал, он жалеет о последнем, намокшем письме отца. И вспомнил его содержание. Колькин отец писал жене:
«…Милая Катерина! Поутру уходим на задание. Обстановка такая, что если того — прощай. Понимаешь, нужно так.
Ты сильная и добрая, и за детишек я спокоен.
Письмо сбереги и дай почитать Кольке, когда вырастет. Понимаешь, так нужно… Фашистов без крови не одолеешь».
Колька носил письмо в карманчике своей клетчатой рубашки, под пуговкой. Там же у него лежали комсомольский билет и маленькая фронтовая фотография отца. Мы все носили эти фотографии.
За последнее время я почему-то тоже много думал об этом.
Какой ценою они, отцы и старшие братья наши, заплатили за то, чтобы заслонить нас от фашизма, чтобы спасти Родину от рабства. Ведь там, где проходил фронт, тесно их могилам. И потому нам, спасённому поколению, надо быть какими-то особенными, правильными.
И не имеем мы права на малодушие, которое проявил Лёнька, на беспутную жизнь, что выбрал Павлуха Долговязый. Дороги надо выбирать честные. И вообще, нам надо устоять перед всем тёмным, заменить отцов. Во всём. Ведь жизнь продолжается, течёт, как эта Волга. И нет ей конца.