— Вы парашютист?
— Да.
— Эй, ребята! — Колька замахал рукой. — Вылезайте…
И всё-таки мы с Лёнькой не без боязни подошли к костру. И сели по другую его сторону.
Парашютист был молоденький парень лет семнадцати. Лицо розовое от огня и худенькое. И ни разу не бритое. Когда мы расстегнули ему комбинезон из «чёртовой кожи» и он вылез из него, стало видно: он солдат. В гимнастёрке, галифе и подпоясан ремнём.
Руки у него были не сломаны, но ладони опухшие, как надутые грелки, — все в чёрной запёкшейся крови, и колено одно в крови и тоже опухло.
Он сказал нам, что приземлился на высокий острый пенёк от сломанной ветром сосны. Руки и колено покалечил. И целую ночь никак не мог освободиться от парашюта — висел мешком. Уже кое-как перепилил утром лямку на плече и высвободился из ремней.
Потом искал открытое место, чтоб его могли увидеть.
— Ну ничего, теперь вы не пропадёте, — сказал Колька. Но синие глаза парашютиста налились грустью.
— Знаю, что не пропаду, — отозвался он. — Но в группу меня не возьмут.
Он не стал нам объяснять, какая это группа и куда она назначена. Мы догадались лишь об одном: что куда-то их, парашютистов, готовили на фронт, если бросали на лес.
— У вас что-нибудь поесть найдётся? — спросил он.
И мы начали крошить размоченный жмых и клали ему в рот кусочками.
— Вкусно, — улыбался через силу он. И всё боялся пошевелить руками и больным коленом.
После мы напоили его компотом из «барыни». Он ему тоже понравился. А потом мы познакомились.
Парашютиста звали Серёжей, фамилия Самойлов. Он тутошний, из нашей области.
— А где твоя ракетница? — не без любопытства спросил я.
— Там с ремнями осталась. Висит под парашютом.
Он кивнул остриженной белобрысой головой в сторону соснового леса. И вздохнул. Наверное, беспокоился: вдруг всё казённое имущество пропадёт. Мы с Колькой обещали утром эти вещи найти и принести сюда. А сейчас устроились на тёплом от костра месте спать.
Серёжу всю ночь лихорадило. Он пылал в жару и бредил. Хриплый его голос выговаривал:
— Мамочка, я вернусь… Слышишь?
И он даже пытался улыбнуться потным худеньким лицом. А мы трое страшно боялись, как бы он не умер. Впервые узнали, как длинна бессонная ночь.
Рассвет принесла чёрная краснобровая птица с витыми, похожими на кольца хвостовыми перьями. Она шумно спустилась с посиневшего неба на бережок ручья неподалёку и, пройдясь куриной походкой к воде, стала пить. Черпала клювом воду так же важно, как петухи, потом, задрав вверх голову, проглатывала воду.
— Тетерев, — сказал я. И стал искать в кармане рогатку.
Чёрная птица тут же отвесно взлетела. И скрылась в лесу. А утро обещало быть сухим, безросным, ибо в другие утра тетерев пьёт росу.