– Меня зовут Любомир Грабовски, – произносит детектив.
Предложение шамана пугает тем, что оно никаким предложением не является. Это и не вопрос, а спокойное утверждение, от которого Грабовски чувствует себя неуютно. Он всегда испытывает смущение в компании уверенных в себе людей и часто компенсирует это агрессией, но сейчас явно не тот случай.
– Грабовски, – произносит шаман, растягивая слово, будто пробуя на вкус. – Любомир, – смакует он. – Противоречие. Как и внутри.
Грабовски не видит противоречий. Он вообще сомневается, что шаман понимает значение произносимых слов.
Канга подходит ближе к окну и делает приглашающий жест, предлагая переступить порог, а затем добавляет уже словами:
– Будем пить пиво. Смотреть мир Любомира Грабовски. Дождь всё скроет. Духи не узнают.
И вновь это не вопрос и не предложение, а констатация факта, который случится совсем скоро. Сил спорить у Грабовски нет. К тому же, он не против посмотреть на свой мир.
Не против и ветер, ведущий тучи к Медине, чтобы они пролились дождём. Не против посох, предвкушающий новые странствия вместо изведанных дорог. Не против Канга, которому скучно и хочется сделать приятное этому незнакомцу, пришедшему на звук музыки.
Однако никто не удосуживается спросить у мира Любомира Грабовски, не против ли он, чтобы на него смотрели…
* * *
Мир Грабовски искривлён, извилист и ни одной картиной не создаёт ощущения нормальности. Первое впечатление от увиденного всегда обманчиво, но в данном случае имеет смысл вести речь о сотнях обманах, вложенных друг в друга. Чем дальше пробиваешься, тем больше понимаешь, что до правды доискаться не получится. Возможно, её попросту здесь нет.
Грабовски сидит с банкой тёплого пива в руке и жадно хватает ртом воздух. Его подташнивает, в горле застрял ком, в ноздрях сладковатый запах сожжённой человеческой плоти, а в глазах ужас сотен тысяч людей.
И причина этого ужаса – князь Грабовски, законный наследник трона Словакии.
Канга сидит рядом. Инструмент вновь в его руках, а посох отставлен в сторону. Музыка, которую играет шаман, далека от совершенства, услышанного детективом ранее – тогда была песня, а сейчас просто какофония с аритмичным повторением одного и того же навязчивого пассажа.
– Любомир Грабовски хочет спросить, – говорит шаман. – Канга не желает отвечать. Духи не желают отвечать. Мир Любомира Грабовски хочет ответить. Любомир Грабовски не хочет слушать свой мир. Или не может.
В настоящий момент Любомир Грабовски не хочет вообще ничего. Он роняет банку – именно роняет, а не выбрасывает. Банка ударяется о деревянный, местами выщербленный пол; брызги оказываются на плаще детектива; из банки неравномерными толчками выплёскивается пена.