– Вот я все думаю, – я не стала врать, – что скажу, когда спросят, что посланца-то на самом деле не было. Что не проезжал мимо Катлана никто.
– Спросят, потому что боишься. А чего боишься – всегда тебя нагоняет.
Мудро.
– А можно я скажу, что это ты?
– Что я?
– Ну, что это ты будущее увидела и предупредила.
Я никогда не отличалась талантом к манипулированию людьми или судьбами, но в данной ситуации только слепой бы не увидела, что подобная ложь на руку. Сельчане теперь и без того старуху за поднятую траву не забудут, а уж если узнают, что она жизни спасла…
– Негоже врать-то. Я, конечно, кой-чего вижу, но не так ясно, как хотелось бы. Где это видано, чтобы из лжи хорошее родилося?
Она была права, приходилось это признать.
Тогда и вовсе непонятно, как мне самой выкручиваться. Я думала хозяйка дома уйдет, но она все стояла рядом, о чем-то думала.
– Скажи им, – посоветовала мгновенье спустя, – что встретила кого-то похожего на Гила. Представился гонцом, сообщил весть. Мало ли доброжелателей…
И то дело. Пусть хлипкое объяснение, но все лучше, чем выдавать правду про другой мир и информаторов.
– Спасибо.
Хорошо, что она не спрашивала лишнего. Будто чувствовала, будто знала, что происходящее может быть связано с запретной дверью, а потому молчала. Стоял неподвижно вокруг лес, а вверху небо чистое-чистое, ясное-ясное.
– Ты не смотри, – Варви поняла мысль по молчанию, – что звезды. Будет тебе дождь.
– Ты только разбуди, чтобы не проспать.
– Все случится вовремя. Гром разбудит. Иди. Спи.
И ушла в избу первая.
Лавка и правда оказалась добротной. Даже Агап не храпел – чудная ночь. Тепло, тихо.
А мне вспоминался Кей. Хотелось сиюминутно понять, как я могу вернуться, увидеть его, начать крутить в голове варианты, но мозг так устал, что не мог смастерить ни один стартовый диалог. Выдохлась. И ладно. У меня есть еще двое суток «с даром», чтобы успеть отыскать лазейку, чтобы понять, как уйти из этого мира, не обидев при этом ни отца, ни мать.
Я успею.
А Кей в воображении застыл передо мной, как далекое ясное, различимое созвездие. Казалось, мы стоим друг напротив друга, а между нами стекло, разделяющее два мира. Его рука с одной стороны, мои пальцы с другой. Как зеркало – мы друг друга не видим, но чувствуем сердцами, связь не прервалась.
– Я вернусь, – шепнула в темноту, больше самой себе.
Найдется дорожка. Уж если возможно то, что происходит сейчас, то нечто большее и грандиозное возможно и подавно.
– Не грусти.
А он почему-то грустил. Будто не верил в хорошее, будто чертовски сильно устал. До предела. Оно и понятно: мне досталась роль «жертвы», которая даже не помнила, как в нее стреляли, а ему пришлось нажимать на спусковой крючок. С открытыми глазами, ясным умом и понимающим сердцем. Я бы не смогла. Он смог. Не потому что не любил, а потому что очень любил – я была в этом уверена.