Дело в том, что упрямый Поль после окончания своего земного срока наотрез отказался перейти в Небытие, упросив оставить его на поселение в укромном уголке любимой планеты. В Высших Сферах — и это тоже удивительно — просьбу освободившегося от тяжести плоти художника отчего-то не сочли излишней. Более того, поручили духовному наставнику — Предо — создать для бывшего своего подопечного скромный островок из неразумных душ окаменевших кораллов и заселить его вольными мыслями на тему живой природы.
Осмелев, поражённый редким милосердием начальства ангел пошёл ещё дальше. Отдарился любимчику бесконечным рулоном холста, бездонной банкой грунта, шикарным набором нестираемых кистей и коробочкой самовозобновляющихся красок.
В общем, Гоген был теперь обеспечен любимой работой на любую вечность. Пока самому не надоест. Естественно, в мир людей выход ему закрыли наглухо. Но Предо и тут смог найти брешь в Высокой инструкции, пробив узенький, а потому совсем незаметный с высокодуховных вершин, тоннель в человеческие сновидения. В вещие, конечно же…
Впрочем, на Земле оставались дела и более важные. Не у Поля, а у Предо, само собой.
Тридцать лет назад крохотная Маша Гуляева несколько озадачила хранителя, давно ставшего многоопытным. С рождения по внешнему виду и блеску бусинок-глазок ничего — ничего! — не читалось. Какие, скажите, открыть в такой особе таланты? А какие, наоборот, пригасить?
Да уж, перспект оказался не из податливых. Чтобы развить будущий гений, приходилось наблюдать за ним по несколько часов в день.
Когда девчонке исполнилось года четыре, Предо, заметив, как шкодница кривляется перед зеркалом, подселил в голову её мамаши мысль о театральной студии. Но кроху занятия по актёрскому мастерству увлекли на неделю. Нет, стишки с табуретки рассказывать, конечно же, здорово. Но их же надо сперва выучить. А это долго и неинтересно. И вообще, лучше уж танцевать в красивом платьице. И обязательно на сцене. Танцевать? Хм… Может, балет — это как раз то, что нужно?
Но и затея с балетом провалилась. Получалось-то всё более чем прилично, вот только «как это скучно»…
И так со всем остальным.
Школьные годы прошли в безуспешных поисках: бесконечная смена кружков и спортивных секций — музыкалка и фотостудия, горные лыжи и фигурное катание… А уроки! По рисованию тройка. Химия и математика — ни в зуб ногой, физика, биология — сплошные проблемы и вопросы. Литература и языки, правда, поддавались изучению вполне сносно, но и в прочитанных школьных сочинениях, увы, почерка будущих ни Достоевского, ни Ахматовой, как внимательно Предо ни вглядывался, не просматривалось.