— Они у меня там растут, — после чего звонко расхохотался.
Что произошло в последующие мгновения, Маша сказать не могла, потому что на какое-то время всё-таки лишилась сознания. Очнулась же, сидя за столом с крохотной рюмочкой коньяка в руке. Гигантская бутылка пропала, амур исчез. Зато появился новый персонаж — импозантный мужчина в длинном стального цвета плаще и широкополой чёрной шляпе. Он в напряжённой позе сидел напротив и держал в пальцах ватку, от которой разносился во все стороны нестерпимый запах нашатыря.
— Простите великодушно, переборщил. Это всё от застенчивости и нерешительности. Преодолевал, в общем… Выпейте, Мария Борисовна. Немного коньяку в таком состоянии вам вовсе не повредит, — чуть запинаясь, проговорил он и протянул художнице крохотную рюмочку.
Маша кивнула. Потом выпила и поморщилась. Ох, крепкий какой!
Пока алкоголь, разливаясь по телу приятным теплом, приводил в относительный порядок её пошатнувшуюся было нервную систему, Маша молча наблюдала за гостем. Тот, в свою очередь, не бездействовал. Поднявшись с табурета, кинул ватку в открытую форточку, открыл кран и, ополоснул под тоненькой струйкой воды кисти рук. Вытер их о висевшее над раковиной полотенце. Потом, не снимая плаща и шляпы, открыл холодильник и достал оттуда несколько тарелок с уже приготовленными закусками — нарезанной тоненькими колечками твёрдой колбасой, бутербродами с красной икрой, крохотными маринованными томатами и любимым Машиным салатом с креветками и жареным баклажаном.
— Может, хотите горячего? — обратился он к хозяйке. — Так я мигом чего-нибудь сооружу. Омлет любите? Или предпочитаете глазунью?
Маша кивнула, но тут же опомнилась. Как он сказал — застенчивость и нерешительность преодолевал? Похоже, работа над собой увенчалась успехом.
— Какую ещё глазунью? Вы вообще кто? — негромко, но твёрдо вопросила она.
— Простите пожалуйста! Я ж не представился! — с горечью в голосе воскликнул незнакомец и всплеснул руками. — Вы меня так напугали этим своим обмороком, что я совсем забыл о важнейшем этапе церемонии.
Странный гость снял шляпу, распрямился и, отвесив лёгкий поклон, торжественно произнёс:
— Предо. К вашим услугам, Мария Борисовна. Скромный хранитель вашей же незаурядной натуры. То есть, души.
Маша поморщилась и закусила губу. Потом поставила на стол пустую рюмку, которую до сего момента сжимала в пальцах, и презрительно фыркнула:
— Ну, знаете!
— Вас что-то смущает? — вроде бы искренне удивился гость.
— Всё меня смущает, — гневно проговорила Маша. — Скажите-ка, уважаемый…