Немая сцена.
* * *
— Ну это вообще какой-то полный *****, - только и сказал сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль, известный сквернослов и возмутитель спокойствия, когда ему доставили утренние газеты. — Албанцы, ***** твою мать. Чо за ***** вообще, ничего не понимаю. Все долгосрочные планы коту под хвост. Впрочем… не только наши планы.
Сэр Уинстон опрокинул в себя добрую порцию коньяка, откинулся в кресле и, весьма довольный собой, запыхтел сигарой. Адские огоньки вспыхивали в уголках его глаз…
* * *
— Албания? — переспросил барон Хиранума, премьер-министр Японской Империи. — Это что, типа реальная страна? Можете не отвечать, мне как-то все равно. Что там у монголов?
…Барону еще только предстояла осознать всю глубину и безответственность своего равнодушия.
Над Землей поднималась заря новой эры, а передовые части Албанской Народной Армии и примкнувшие к ним отряды итальянских коммунистов, оставив далеко в тылу освобожденный Бари, приближались к окраинам Неаполя…
* * *
Италия не знала подобного позора то ли со времен Цезаря, то ли Ромула, то ли самого Марка Фурия Камилла. Проще сказать, что Италия нигде и никогда не знала такого позора. Над итальянцами смеялась вся Европа. На просторах целого материка и прилегающих островов, в кафе-шантанах Парижа и кабаре Берлина, джентльменских клубах Лондона и сомнительных заведениях послевоенного Мадрида — повсюду исполнялся очень модный в этом сезоне шлягер "Приди ко мне, мой шкипетар". Немногочисленные албанские эмигранты, в основном противники еще старого королевского режима, стали необыкновенны популярны и были нарасхват во всех модных салонах. Совсем малочисленные специалисты по албанскому языку и истории невероятно выросли в цене, на целые порядки. Египетский король Фарук, внезапно вспомнивший о своем албанском происхождении, организовал пышный прием в своем каирском дворце, по такому случаю украшенному древними албанскими знаменами с черным имперским орлом.
— Мы, албанцы, — говорил при этом Его Величество, — древняя раса, гордая нация. Самой судьбой было предназначено нам совершить великие деяния и быть может даже править всем миром!
— Но, Ваше Величество, — осторожно заметил один из иностранных дипломатов, — но это ведь не просто албанцы, а коммунисты!
— Прежде всего они албанцы! — гордо отвечал король.
Но далеко не все были с ним согласны.
По всей Европе и сопредельным материкам в эти дни поднимала голову недобитая гидра буржуазной реакции.
— Мы давно и всегда предупреждали о той опасности, которую несет коммунизм европейской цивилизации и всему христианскому миру, — говорил один из лидеров белогвардейской эмиграции в Париже. — Чего мы не могли предвидеть, так это того, что первый смертельный удар нанесет не красная Россия, а красная Албания. Впрочем, никто в здравом уме и твердой памяти не сомневается, что за спиной у красной Тираны стоит красная Москва…